День первый

Ветклиника

Кобель тазы Х-Ушар покорно ждёт.

- Не удивляйтесь, в тот год, когда он родился, нужно было давать клички на букву Х — пришлось схит­рить, — объясняет хозяин, откуда такое имя.

Сейчас Х-Ушару 14 лет. Исполнится ли ему 15, никто в этом мире не знает. Два года назад у пса появилась опухоль на боку. Ветеринары развели руками: если она вышла наружу, ничего уже не сделать. Печально, да. Но Константин ПЛАХОВ, владелец пса и учёный, заведующий лабораторией биоценологии и охотоведения Института зоо­логии, всю жизнь занимающийся казахскими тазы, давно не оценивает собак категориями “любимая”, “красивая”, “быст­рая”...

- Есть два основных вида разведения — для себя и для породы. Я занимаюсь вторым, по­этому мне приходится учитывать много показателей, включая, насколько устойчиво тот или иной производитель передает свои признаки потомству. За свою жизнь я вырастил больше 70 тазы (это ещё щенков не считаю), но такой кобель, как Х-Ушар, второй в моей практике, — объясняет Константин Николаевич. — Он даёт не просто высокопородное, а, что ещё важнее для развития казахских борзых, однотипное потомство: трудно определить, от какой суки щенок, но сразу понятно, от какого кобеля. Этого породе отчаянно не хватает. И вот производитель такого уровня скоро уйдет. Это большая потеря не только для меня, но и для тазы в целом, поэтому попытка сохранить его биоматериал важна именно для породы.

Плахов вспоминает знаменитого ахалтекинца Абсента. Красавец жеребец, рекордсмен и чемпион по выездке. Конь-легенда, которому даже памятник поставили!

- После того как Абсент закончил спортивную карьеру, его вернули на конезавод, и он стал производителем. Под конец жизни у него взяли сперму и заморозили её. Жеребец умер в 1975 году, а сохраненный тогда биоматериал использовали ещё 40 лет.

- В собачьем мире это тоже обычная практика?

- Нет, криобанки для генетического материала кобелей появились относительно недавно. И важны они именно для развития породы. По логике это должно стать хорошей практикой использования перспективных псов. Современная наука позволяет получать потомство от животного, которого уже нет в живых, — по­ясняет Плахов.

В мире есть криобанки и для людей, и для животных: их тела хранят в жидком азоте, надеясь, что в будущем появятся оживляющие технологии. Эта история про другое. Я, конечно, не удержусь и спрошу сотрудников ветклиники:

- Вас когда-нибудь просили заморозить домашнего питомца целиком?

- Нет, цель у нас совершенно другая.

Пока я не до конца понимаю, что будет дальше. Ждём репродуктолога ветклиники, который возьмёт сперматозоиды Х-Ушара на исследование. Важно понять, насколько они активны и могут ли оплодотворить псицу — она недалеко, гуляет. В общем, все как у людей, которые мечтают о детях, но не могут их зачать.

- Наш криобанк для собак единственный в Казахстане. Сейчас в нём хранится около 15 образцов спермы разных кобелей — джек-рассела, скотчтерьера, лабрадора, хаски, — перечисляет некоторые породы главный врач Центра ветеринарной медицины, репродуктолог Анна АМЕТОВА. — В первую очередь это важно для заводчиков. Они ищут щенков по всему миру, платят за них немалые деньги и хотят сохранить их репродуктивные клетки.

Криобанку 10 лет, столько же хранится биоматериал нескольких кобелей, которых уже нет. Правда, непонятно, когда получится его использовать. Вопрос обещают решить в скором времени. Пока согласно действующему племенному положению заводчики могут применять для разведения генетический материал только живых собак. В мире разные подходы. Решение должна принять национальная кинологическая организация.

Криобанк не про деньги. Хотя заморозка стоит 100 долларов, год хранения (оно может быть бесконечно долгим) — 50 долларов, уходит все на текущие расходы. Здесь важнее другое: сохранение генофонда и популяризация разных пород собак. Когда в Казахстане урегулируют все законодательные моменты, материал из криобанка смогут запрашивать и заводчики из других стран — тогда в этом появится и коммерческая составляющая, но пока это битва за идею.

И сейчас можно взять сперматозоиды умершего кобеля и получить потомство, но чисто для себя в утешение после смерти любимца. Документы на таких щенков не оформишь: от кого они родились — от собаки, которой уже нет на этом свете?

День второй

Лаборатория криобиологии

С Константином Плаховым и его коллегой, доктором биологических наук, ассоциированным профессором Ержаном ТОЙШИБЕКОВЫМ, мы ещё раз встречаемся в Институте зоологии. Учёные думают, как быть дальше. Спермограмма Х-Ушара, которую сделали в ветклинике, не обнадеживает: кобель немолодой, нездоровый — объяснимо. И все равно сдаваться его хозяин не намерен.

- Примем меры, чтобы улучшить состояние пса, — говорит Плахов. — Сделаем все, чтобы при жизни ещё раз получить от него потомство (даже один щенок того стоит) и заложить его генетический материал на хранение в криобанк, который есть в нашем институте.

Да, здесь в специальной лаборатории тоже стоят емкости с жидким азотом, только хранятся в нём клетки диких животных и пресмыкающихся: снежного барса, бухарского оленя, косули, дикого кабана, барсука, гребнепалого геккона — всего 13 представителей фауны, образцы которых учёные собрали за два года.

Как они это делают — отдельная песня. Взять хотя бы самого заметного из этого списка — ирбиса. В Казахстане несколько лет действует такая программа: барсов отлавливают в заповедниках и надевают на них GPS-ошейники, чтобы отслеживать пути их миграции и ареал обитания. Делают это не просто так, захотел — поймал. Получают разрешения и заключение этической комиссии по гуманному отношению к животным, соблюдают правила.

Пока “заарканили” шесть барсов. Именно у них и брали образцы ткани — маленькие кусочки кожи размером сантиметр на сантиметр. Зачем?

- Из кожи мы выделяем соматические клетки, которые и хранятся в криобанке. Они содержат полный геном животного, — объяс­няет Ержан Тойшибеков. — Это не репродуктивная клетка, потомство благодаря ей не получишь. Но можно провести молекулярно-генетический анализ конкретного индивида, а если их много — популяционный. Любой биологический вид не константа, он постоянно меняется за счёт воздействия внешних факторов. И за этим важно следить.

Конечно, шести образцов ткани барса, которые у нас есть, мало, нужно хотя бы по 25 самок и самцов, чтобы провести анализ развития популяции. Но одномоментно ты столько барсов не поймаешь, это долгий процесс. Но мы можем ждать — у нас есть замороженные клетки.

В этот же криобанк учёные хотят поместить и репродуктивные клетки образцового тазы Х-Ушара. Сначала поборются, применят разные методы, чтобы их оживить. Это и научный интерес, и национальный: в Казахстане вот-вот создадут центр казахских пород собак, где будут разводить тазы и тобетов. Плахов хочет использовать все варианты и повторяет ещё раз:

- Такой кобель, как Х-Ушар, — большая редкость...

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы