Недавно встретил знакомого пенсионера МВД, долгое время служившего в транспортной полиции страны. Аксакал недоумевал: в некоторых райотделах полиции годами остаются вакантными как сержантские, так и офицерские должности. В качестве примера привёл линейный отдел полиции на станции Шу: мол, там второй год больше 20 вакансий. Что происходит? То ли люди уже не хотят работать в полиции (хотя плюсов не так уж и мало: стабильная зарплата, соцпакет, ранняя пенсия да и неписаные преимущества “красной корочки” никто пока не отменял), то ли...

С кадровым голодом в силовых структурах мы уже сталкивались в лихие 90-е. Тогда, чтобы окончательно не развалить подразделения, начали принимать на работу по двум основным критериям: ЛЮБОЕ высшее образование и (желательно) служба в армии. Помню, в те времена в полиции (в прокуратуре, таможне, пожарке, тогдашней налоговой полиции, пограничной службе, Минобороны и даже в КНБ) можно было встретить следователя-важняка или опера со специальностью ветврача, зоотехника или агронома. Да и их начальники рангом повыше не всегда могли похвастать дипломом юриста. К примеру, в дорожной полиции Актюбинской области служил выпускник... хореографического училища. И, говорят, неплохо служил...

Спустя лет десять ситуация стала меняться. Сделавших к тому времени неплохую карьеру и дослужившихся до больших звезд бывших ветеринаров, агрономов и зоотехников чуть ли не в приказном порядке отправили получать второе высшее юридическое. А примерно лет десять назад требования для службы в силовых структурах кардинально изменили: спецпроверки на судимость самого кандидата и его близких родственников стали проводить как с добрым утром; военно-врачебные комиссии (ВВК) чуть ли не под лупой изучали здоровье будущих правоохранителей, помимо прочего, кандидат должен был обязательно иметь диплом юриста, причём до сих пор предпочтение отдается выпускникам ведомственных вузов, академий и институтов МВД, КНБ, Минобороны...

А погонных кузниц кадров у нас

пруд пруди. В МВД, например, есть две академии и несколько институтов (не считая училищ первоначальной подготовки, где кандидаты с гражданскими дипломами проходят двух-трех месячные курсы “молодого бойца”). Свои вузы имеются и в КНБ, и в пограничной службе, и в недавно расформированных МЧС и Агентстве финансовой полиции. Даже у прокуратуры появился свой вуз. Понятно, что каждый год из этих образовательных учреждений выпускаются сот­ни румяных лейтенантов, каковых в обязательном порядке трудоустраивают именно в те подразделения, откуда они призывались на учебу. А есть ещё тысячи дипломированных юристов, армейские “дембеля” — особенно выходцы из аулов, для которых получить сержантские лычки и пойти на работу в РОВД (ДКУИС, ДЧС) всегда было пределом мечтаний...

А тут на тебе — недоштат... Может быть, перефразируя знаменитого Мимино, “совсем этот ГАИ у нас не уважают”? Или меньше стало желающих оказаться между молотом мздоимства и наковальней коррупции? Вот о чём задуматься бы нашим высокопоставленным силовикам, вместо того чтобы делить пресловутые “сферы влияния”. Ведь криминалитет не знает, что такое недоштат! Борьбой с преступностью — как и любовью — надо регулярно заниматься. А если завтра заниматься будет некому, могут наступить непоправимые последствия для здоровья общества.

Тохнияз КУЧУКОВ, журналист