Благодаря принятию Плана нации “100 шагов” резко активизировалась реформа судебной системы. В плане есть раздел “Обеспечение верховенства закона”, в котором большее количество “шагов” посвящено именно модернизации суда.

Особо радует, что в “100 шагах” глава государства заявил о необходимости увеличения категории дел с участием присяжных. Два года назад по инициативе Генеральной прокуратуры и МВД РК было сокращено применение суда присяжных. Огромная ошибка! Из-за этого в Алматы за весь 2014 год было рассмотрено всего пять (!) дел с участием присяжных, что позволяет смело говорить, что суда присяжных в Казахстане, по сути, нет.

Почему прокуратура и полиция против суда присяжных? Потому что они не могут обеспечить качественное следствие, у них банально не хватает профессионалов. В итоге, когда почти все особо тяжкие преступления по ходатайству обвиняемых стали рассматривать присяжные, произошел всплеск оправдательных приговоров. Два года назад правоохранительное лобби добилось резкого сокращения участия присяжных. Сегодня они разбирают только дела, по которым подсудимому грозит пожизненное лишение свободы или смертная казнь. Присяжные и, соответственно, оправдательные приговоры снова стали огромной редкостью.

Очевидно, что нужно вернуть рассмотрение присяжными заседателями всех особо тяжких преступлений, кроме экстремистских. Более того, продумать и иные категории дел. К примеру, громкое дело Александра КУЗНЕЦОВА (самооборона у ночного клуба “Чукотка” в Алматы) показывает, что присяжных надо вводить для дел, связанных с гибелью человека. Думаю, со мной согласятся сторонники любой позиции по этому делу.

Суд присяжных вовлекает граждан в непосредственное отправление правосудия и повышает их правовую культуру, демократизирует общество в целом. С таким судом выше вероятность справедливого решения. Поэтому не нужно жалеть средств на него.

К большому сожалению, лобби снова активно действует. Уже заявлено, что присяжных добавят только по пяти составам преступлений, почти все из которых редкие. Фактически это полностью нивелирует указания президента. Я искренне надеюсь, что парламент сможет противостоять ведомственным интересам и хотя бы вернет участие присяжных на прежний уровень.

В целом предложения плана глубокие и конкретные. В то же время остались и глобальные проблемы судебной системы, которые никак им не затронуты. Отмечу их.

Во-первых, главный бич нашего правосудия — судейская статистика. Это тянется с советского времени, когда повелось считать, что советский суд непогрешим и его решения отменяются в исключительных случаях. После отмены решения судью вызывают на ковер в областной суд, песочат, разбирают его “проступок” на совещаниях. После нескольких отмен он может потерять своё место. В итоге у судей происходит профессиональная деформация. Судью волнует не столько законность и обоснованность его решения, сколько — а не отменит ли его завтра вышестоящий суд. Это порождает такое уродливое явление, как предварительное согласование судьей районного суда своих актов с апелляционной инстанцией. Кроме того, отмена решений — это инструмент борьбы с неугодными судьями.

Поэтому жизненно необходимо отказаться от оценки судьи по количеству отмен его решений вышестоящими инстанциями. Так не принято в цивилизованных странах, и это регулярно вызывает удивление у иностранных судей и учёных, которые знакомятся с нашей судебной системой.

Во-вторых, наш суд почти не оправдывает, и это его тяжелейшая болезнь. Процент оправдательных приговоров тщательно скрывается. Идёт активная подмена понятий, в статистику включают оправдания по делам частного обвинения — клевета, оскорбление, побои и другие статьи, по которым обвинение поддерживает не прокурор, а сам гражданин. По моим прикидкам, оправдательных приговоров выносится не более 0,1%.

Из-за обвинительного уклона суда у нас такое слабое следствие. Зачем следователю и прокурору тщательно собирать все доказательства, если судья все равно им поможет и не будет оправдывать?

В-третьих, у нас нет никаких судов наднационального характера. При определенных ситуациях есть возможность обращения в Комитет по правам человека ООН, но это бюрократическая процедура, и у наших граждан буквально несколько удовлетворенных жалоб в нём.

Если бы мы состояли в Совете Европы, то могли обращаться в Европейский суд по правам человека, как граждане России, Грузии и ряда других стран ближнего зарубежья. ЕСПЧ оказал огромное влияние на улучшение правосудия и законодательства этих стран. Поэтому я бы очень хотел увидеть наше скорейшее вступление в Совет Европы и юрисдикцию ЕСПЧ.

Джохар УТЕБЕКОВ, адвокат