От нас опять начнут шарахаться

Оксана ИБРАГИМОВА 17 лет назад узнала, что у неё вирус иммунодефицита человека. Она одна из первых в нашей стране начала открыто говорить о своём статусе.

- Почему я живу с открытым лицом? Это мой выбор и способ влиять на отношение общества к таким людям, как я. Попытка снизить уровень стигмы и дискриминации, — рассказывает Оксана. — Я и мои коллеги провели сотни тренингов в разных регионах Казахстана — мы говорили с людьми о ВИЧ, путях его передачи, опасности стигмы.

Все эти годы я выступаю в больницах с лекциями, рассказываю медицинским работникам, что они обязаны относиться к каждому пациенту так, будто у него ВИЧ или гепатит. Прежде всего нас­тороженность! Диагноз или его отсутствие не должны влиять на отношение к человеку. Это непреложное правило.

- Человек обязан сообщать врачу, что у него ВИЧ?

- Обязан, если знает о своём статусе. ВИЧ проявляется не сразу (чтобы тесты могли определить инфекцию, должно пройти от двух недель до трёх месяцев с момента заражения. — О. А.), человек может не подозревать о диагнозе или скрыть от врача эту информацию, что тоже не редкость.

Когда речь идёт об операции, это маловероятно — в стационаре потребуют анализ на ВИЧ. Но во всех остальных случаях — без проб­лем. Люди не говорят про свой статус, потому что боятся: в нашем обществе по-прежнему высок уровень стигмы и дискриминации, ещё хуже обстоят дела с самостигмой. Если ты не принимаешь себя, то отрицаешь диагноз, не хочешь лечиться и в конечном итоге можешь навредить не только себе. Эта проблема касается не одного конкретного человека, а всех, мы все — часть общества.

Оксана опасается, что история с заражением пациентов в Цент­ральной горбольнице Алматы негативно отразится на отношении к людям, живущим с ВИЧ. Под новостями на эту тему появились комментарии: “В больницы с ВИЧ не пускать!”, “Пусть лечатся отдельно!”. И их активно поддерживают.

- Мне от таких высказываний неуютно, боюсь, от нас опять начнут шарахаться, — признается Оксана. -

Но и людей я могу понять: ими движет страх. Если мы не можем быть на сто процентов уверены в действиях персонала центральной больницы самого большого города Казахстана, то что говорить о клиниках и профессионализме персонала где-то на периферии? С другой стороны, эта история и реакция на неё лишь повышают и без того высокий уровень стигматизации в отношении людей с ВИЧ. Они ещё больше замкнутся в себе и, опять же, лишний раз не станут говорить о своём статусе даже медицинским работникам.

У нас есть социальные учреждения, в которых живут в том числе ВИЧ-инфицированные люди. Нас просят приехать туда и ещё раз рассказать, как передается вирус. Только тремя путями: инъекционным (через кровь), от матери — ребёнку (через грудное молоко) и половым.

Случаев заражения ВИЧ в больницах Казахстана не было 10 лет. Все это время люди с вирусом иммунодефицита лечились в стационарах и рожали детей. Ибрагимова считает, что важно правильно расставить акценты: чётко и понятно объяснить, как именно произошло заражение (после пресс-конференции вопросов меньше не стало), и подчеркнуть, что вины пациента, ставшего источником заражения, в этом нет. Тогда и не будет комментариев в духе “Не пускать! Запретить!”.

- Мы не получили ответы на все вопросы, нужно независимое расследование, — отмечает Оксана. — И ещё один момент: сейчас мы не так много, как раньше, говорим о профилактике ВИЧ. Видимо, чиновники считают, что люди информированы и все знают об этом вирусе. Как видите, это не так — рано расслабляться.

Нам недоговаривают!

— Люди и раньше не доверяли казахстанскому здравоохранению, теперь же станет ещё хуже, — убеждена врач, президент общественного фонда “Аман-саулык” Бахыт ТУМЕНОВА. — Недосказанность, завуалированность официальной версии произошедшего, которую представили обществу, лишь усугубят ситуацию.

- Официальная причина — “нарушение проведения инвазивных процедур”. Самые простые из них — капельницы и уколы. Первое, что напрашивается, — мед­сестра несколько раз использовала одну иглу. Почему и зачем она мог­ла это делать? — обратилась я к Туменовой.

- Хороший вопрос. Уносила неиспользованные шприцы домой? Продавала? Или в больнице их не хватало? Любой из вариантов кажется нелепым (шприц стоит копейки, неужели кто-то стал бы рисковать

из-за такой мелочи?), но он мог стать причиной заражения. Никто не подозревал, что в реанимации лежит пациент с ВИЧ, думали, обойдется, пронесет. Может, и раньше так делали... Нам с вами вряд ли об этом расскажут, поэтому мы можем только предполагать.

- Почему комиссия не назвала конкретную причину заражения?

- Она может её и не знать. Допустим, медсестра действительно поставила несколько уколов одним шприцем, но не признается в этом. Ясно, что заражение могло произойти только через кровь (половой путь передачи вируса исключен, и по воздуху он не летает), но неизвестно, в какой именно момент и каким образом. Поэтому причину называют, но не уточняют детали. В медицинских учреждениях есть так называемые серые зоны — перевязочные, процедурные, операционные, в которых не установлены камеры видеонаблюдения. Что там происходит, мы не знаем.

Или в больнице не хватало одно­разовых шприцев?.. Это уже вопрос к руководству: как такое возможно?! Нам, опять же, об этом не расскажут. И все это в свою очередь повлияет на доверие к системе здравоохранения. Люди чувствуют: нам недоговаривают.

- Генпрокуратура инициировала проверки медучреждений Казахстана. Может, после этого появятся ответы на эти вопросы?

- Проверки ничего не дадут. Это обычная схема: произошло ЧП — переполошились, пошумели, закошмарили, забыли. Казахстан — страна с высоким уровнем коррупции, всегда и со всеми можно договориться. Пока сами медики не начнут открыто говорить, что мешает им работать, лучше наше здравоохранение не станет и никакие проверки ему не помогут. Но медики молчат.

Предположим, не было нужного количества шприцев, мед­сестры могли сказать руководству: “Не будем работать, пока вы не обеспечите нас материалом для инъекций”. Сознательность и ответственность персонала имеют огромное значение. Но этого, к сожалению, нет.

Меня эта ситуация беспокоит ещё и потому, что сейчас весь мир захлестнули синтетические наркотики. Эти вещества вызывают сильнейшее сексуальное возбуждение: у наркопотребителя за один вечер может быть множество партнёров. В Казахстане растёт количество случаев инфицирования ВИЧ половым путём. Не хочу нагнетать, но есть подозрение, что это только начало. Пока вирус в основном распространялся среди ключевых групп (наркопотребители, секс-работницы и их клиенты и т. д.), нам легче было его контролировать. Боюсь, скоро он выйдет за их пределы, и это станет проблемой.

Наша справка

В середине июня стало известно, что в Центральной городской больнице Алматы трёх пациентов заразили ВИЧ. Они лежали в одной палате с так называемым нулевым пациентом, которому на тот момент ещё не поставили диагноза ВИЧ. В июле в Алматы рассказали о результатах внутреннего расследования, назвав причиной произошедшего человеческий фактор и “нарушение проведения инвазивных процедур”. Главврача Центральной городской больницы Алматы Наримана ТАБЫНБАЕВА отстранили от должности. Его заместителя, заведующего реанимацией и двух медсестер уволили по отрицательным мотивам.

Оксана АКУЛОВА, Алматы