— “Мой шеф” — так вы называете папу в шутку или всерьёз?

- Он же реально мой шеф, — смеется Данияр. — К тому же мне неудобно вести деловые разговоры и называть при этом руководителя “папа”. Как-то некрасиво, типа я под крыло отца залез и там спокойно сижу. На самом деле я отрабатываю каждую копейку. И помогал отцу в ансамбле столько, сколько себя помню, как администратор, арт-директор, техник, клавишник, продюсер. Даже когда у меня была другая основная работа, я всегда находил время для ансамбля.

А вот солировать никогда не хотел, пока шеф не сказал “надо”. Решил, что будет удобно, если я стану и административную работу делать, и на студии помогать, и на сцену выходить. А так у меня даже первая запись в трудовой книжке появилась, когда в 1990 году папа позвал меня вторым клавишником в “Дос Мукасан”. Так что я не посторонний человек — вся моя трудовая жизнь, почти 33 года, прошла с этим коллективом.

- И что, так просто перейти из администратора в вокалисты?

— Во-первых, на минуточку, у меня музыкальное образование, я не случайный человек в профессии. Кроме того, знал весь репертуар, потому что всегда играл, помогал на подпевках. Да и все моё детство прошло, естественно, под песни “Дос Мукасана”. Я их слушал, они звучали всё время дома, у нас подолгу жили участники ансамбля из других городов, папа брал меня с собой на репетиции.

- Тяжело работать с папой или, наоборот, сплошные послабления?

- Если честно, нелегко, потому что спрос всегда двойной: и как с сотрудника, и как с сына. Раньше, конечно, меня задевало, когда говорили: “Кем бы ты был, если бы не твой папа?! Это же он организовал тебе всю карьеру. Ты всего добился благодаря ему”. До сих пор, бывает, за спиной такое говорят. А я не вижу смысла спорить и что-то доказывать. Кто знает меня как музыканта, тот так не скажет. Кстати, многие помнят меня по собственной группе “Алан”, которая в своё время была популярна. Я создал её в 1997-м, и до 2002 года мы хорошо поработали: сняли шесть клипов, много ездили с гастролями, засветились на фестивалях и в конкурсах. Так что я всегда пытался жить своей творческой жизнью и добивался славы сам. Даже сейчас не бравирую тем, что стал частью легенды, частью “Дос Мукасана”.

- Даже если жолпол останавливает, не ссылаетесь на звучную фамилию?

- Бывает, что остановят, глядят в документы: “Неужели сын того самого? А чего папе не звонишь?” Говорю, что сам разберусь. Так что папина слава — это его слава, я к ней не примазываюсь. Да мне и самому не нравится, если нормально общаемся с человеком, а потом вдруг кто-то подскажет, что я не однофамилец Кусаинова, со мной уже беседуют не как со мной, а как с Данияром Муратовичем. Это меня бесит, если честно.

- В честь 55-летия ансамбля вы организовали большое турне по стране. Но в составе же есть очень возрастные музыканты, к примеру ваш отец. Как агашки переносили переезды, выступления? Как вы готовили их к сцене: давление мерили или коньячком взбадривали?

- У нас агашки вообще не пьют, и дело не в возрасте. Всю жизнь в ансамбле было железное правило: сухой закон на гастролях, во время выступлений. Из-за этого многие, кстати, вылетели из состава ансамбля. Как только артист появлялся на сцене с перегаром или, что ещё хуже, выпивши, после концерта отец сразу его увольнял. В этом вопросе он жесткий человек.

Так что у нас во время гастролей важнее всего были сон и полноценный отдых. Бывало, утром прилетаем, на следующий день репетиция, потом концерт или даже два. Я всегда следил, чтобы в гримерке был удобный диванчик, никто не беспокоил и во время перерыва агашки пили чай и отдыхали. После ужина — сон. Так что график был жесткий, но мы его выдержали.

Тут, наверное, ещё дело в привычке, ведь они из того поколения, когда деньги певцы зарабатывали не на тоях, а живыми выступлениями и у артистов был план, как у шахтеров. Тот, кто его не выполнял, не получал премию. Поэтому летом все разъезжались по стране, по самым отдаленным уголкам, и давали концерты. Месяцами не бывали дома. Умудрялись даже перевыполнять план и давать левые концерты. Тогда выручка делилась внутри ансамбля.

Папа, кстати, никогда не крысятничал и все распределял поровну. Например, я после своих первых гастролей, которые длились ровно месяц, получил не только зарплату и премию, но и ещё 200 рублей! Это были очень хорошие деньги.

Не было никаких райдеров, грузили аппаратуру в автобус и ехали. Заходишь к директору колхоза или совхоза, договариваешься о концерте в Доме культуры. Выступим, переночуем — и дальше в путь. Мы даже в Монголию вот так на автобусе ездили с гастролями.

Жалко, что сейчас сломали эту систему, пустили все на самотёк. И артисты зарабатывают на тоях.

- А чем песни “Дос Мукасана” отличаются от песен тойских исполнителей? По сути, это примерно то же самое…

- Практически все артисты у нас с высшим образованием, профессиональные музыканты. У нас очень большой репертуар, причём мы исполняем и народную музыку, и свои песни. А сейчас молодые певцы зачастую артисты одной ­песни: один хит выстрелил — и достаточно. А то, что остальное слушать невозможно, уже неважно.

И ещё обратите внимание: у нас очень часто звучит не казахская музыка. Да, восточные мотивы, но это ближе к турецким, узбекским, мексиканским, каким угодно. Мой шеф вообще оканчивал консерваторию по классу композиции. Естественно, у него качественно иная музыка рождается. Сейчас же как делают: молодой парень побрякал на гитаре, вылезла мелодия. Он побежал в студию, где профи готовы сделать из любой белиберды конфетку. Поэтому и песни никакие (это чувствуется), и все поставлено на поток.

- Рано или поздно, но придётся омолаживать ансамбль. Вы готовы к этому?

— Ансамбль всегда был живым организмом, через него прошли за время существования более 30 человек. И это “не поющие трусы”, а настоящие артисты. Я сейчас взял на заметку молодых исполнителей, кто мог бы влиться в наш состав, кто достоин этого. Достижение отца в том, что на протяжении 55 лет он не дал развалиться ансамблю, умудрялся даже в самые сложные годы держать его на плаву.

- С большим успехом прошел прокат фильма “Дос Мукасан”. Говорят, вы подумываете о продолжении. Хватит ли материала?

- Материала хватит на целый сериал! Все легенды, всю историю “Дос Мукасана” рассказать невозможно. Но я бы хотел, чтобы следующий фильм был про поездку в Америку. Вы только представьте: в 1966 году, в разгар холодной войны, Москва отправила много разных коллективов, в том числе один-единственный эстрадный — “Дос Мукасан”, совершить гастрольное турне по двум американским континентам. Оно длилось полгода. Ансамбль дал больше 200 концертов, заработал для Союза больше 2 млн долларов! Эту историю можно красиво снять: теплоход, артис­ты, кагэбэшники… За нашими музыкантами были закреплены пять сотрудников.

Но это не единственные легендарные гастроли. Ещё один сильный момент: во время войны в Афганистане ансамбль ездил на концерты прямо в места боев. Артистов возили на грузовиках в сопровождении БТР и вертолета.

Уже сейчас независимые продюсеры обращаются с предложениями сделать продолжение фильма. Но мы пока только разговариваем. Отдохнем, в конце года будем заниматься этим проектом. Кстати, фильм позволил сильно омолодить нашу аудиторию. Если до него нашими слушателями на концертах были в основном представители поколения 50+, то теперь мы видим, что ровно столько же молодых людей. Это здорово.

Ещё папа гордится тем, что после фильма все кинулись осваивать гитару. В магазинах, продающих музыкальные инструменты, за это нам часто говорят спасибо. И нам это очень нравится, потому что молодые люди в Казахстане очень талантливые и они устали от западных и наших тойских ансамблей, им нужна классика.

- Это правда, что в Алматы должен появиться сквер, посвященный ансамблю?

- Да, только по срокам вопрос к акимату. Но мы знаем, что планируется часть улицы Масанчи, от Сатпаева до Абая, сделать пешеходной, модернизировать её и превратить в аллею “Дос Мукасан”. Там будут звучать легендарные песни, будет много решений, посвященных ансамблю. Должно получиться очень душевное

место.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы