Фестиваль “Азия Дауысы” всегда ассоциировался с двумя персонами — Муратом ИРГАЛИЕВЫМ и Александром ПОНОМАРЕВЫМ. Третий организатор уникального проекта практически неизвестен широкой публике. Настоящий серый кардинал “Азия Дауысы” Ирина КОВЫРЯКО специально для газеты “Время” нашла время в своём плотном графике, чтобы вспомнить, как это было.

Ирина в 17 лет пришла работать на Гостелерадио тогда ещё Каз­ССР, где и познакомилась с Муратом и Александром.

- Конечно, вакансий в музыкальной редакции, куда я мечтала попасть, не было, — рассказывает Ирина. — Но я попросилась работать просто так, без должности и зарплаты. В итоге через четыре месяца для меня выбили ставку, шутили, что я вынудила редакцию. Через некоторое время был организован специальный отдел, который готовил программы для ЦТ, то есть те, что показывали на весь Союз. Вот там уже мы работали с Пономаревым и Иргалиевым. “С песней по жизни”, “Алматы встречает друзей”, “Песня года” — это были большие проекты. А для “Здравствуй, Медео!” к нам специально приезжали самые знаменитые эстрадные исполнители СССР. Постепенно пришло понимание, что здорово было бы придумать что-то своё, масштабное, может быть, конкурс. Главное, чтобы он проходил в Алма-Ате. В 1989 году мы в рамках городского фестиваля “Алтын алма” организовали на Медеу концерт, а в 1990-м уже провели первый конкурс.

- “Азия Дауысы” ассоци­ируется с Медеу, хотя это не самая простая локация. Вы принципиально видели конкурс именно там?

- Для нас было трагедией, когда приходилось фестиваль и конкурс проводить в других местах. Например, в конце 1990-х, год точно не вспомню, из-за сошедшего селя в последний момент конкурс был перенесен в парк им. Горького (ныне ЦПКиО). Буквально за неделю до начала мы срочно разбирали монументальные конструкции и перевозили их, команда вручную делала пометки на билетах.

Пару раз конкурс проводили во Дворце Республики, а заключительный концерт — на Центральном стадионе. Это было в те годы, когда просело покрытие катка и его ремонтировали. Возможно, так произошло и из-за нашей сцены. Лёгких разборных конструкций, как сейчас, не существовало, и специально для нас варили очень тяжелую сцену — тонны металла.

Все восхищались, что уже в 1990-х годах у нас был крутой светящийся пол. Никто не подозревал, как мы его сделали: из специального прозрачного материала были собраны квадраты пола, их красили вручную и потом подсвечивали обычными лампочками. А через год, когда надо было поменять оформление, эту краску приходилось вручную сдирать, отмывать с невероятными усилиями. У нас вообще изначально не было оборудования для концертов такого масштаба, все приходилось везти из России специальным грузовым самолётом: краны для камер, экраны “Онтарекс” для оформления сцены, собранные из обычных телевизоров, свет, звук, ПТС…

- Отдельная история была с погодой. Как бы ни передвигали время фестиваля, именно на этот период выпадала череда ливней в горах, которые ставили под угрозу срыва концерты. Может быть, в этом была мистика?

- Погода всегда была проблемой. Я молю бога, чтобы на этот раз все прошло удачно. Что касается мистики… Вы помните историю с Ириной ПОНАРОВСКОЙ, приглашенной на один из фестивалей? Все дни, как только она выходила на сцену, сразу начинался дождь, есть даже кадры, где она поёт под потоками воды. Перед гала-концертом Пономарев позвонил ей и сказал, что она может не выступать, чтобы не провоцировать погоду. А вот когда начинала петь Макпал ЖУНУСОВА, наоборот, дождь прекращался!

Кстати, однажды Пономарев пригласил перед фестивалем какого-то шамана, чтобы повлиять на погоду. Тот установил систему зеркал на стадионе, долго бил в бубен и… как только он завершил свои манипуляции, собралась невиданная туча, пошел дождь такой силы, что мы на два часа задержали концерт. Больше мы с мистикой не экспериментировали. Представьте, что в свой адрес выслушал этот шаман от Пономарева… Они же с Иргалиевым были остроязыкие. Яркие, талантливые, артистичные. Их надо было или принимать такими, какие они есть, или не работать с ними. Я работала 41 год!

- Фестиваль оброс массой легенд. Какая вам нравится больше?

- Всегда смешно вспоминать случай с группой Space. Вначале ведь все мировые звезды летали к нам через Москву, там был штаб, который их встречал, принимал и отправлял к нам. Так вот, французские артисты в своём райдере указали, что хотят жить в гостинице “Россия” на 13-м этаже с видом на Кремль. Я не говорю про вид, но в гостинице нет столько этажей! Мы шутили, что здание достроим, нужный вид нарисуем.

А если серьёзно, то не все гости понимали, где находится Казах­стан. Некоторые считали, что это что-то вроде района Москвы. Поэтому мы были так счастливы, когда все больше людей узнавали о нашей родине, когда конкурс стал быстро набирать популярность и уже к нам стремились, а мы выбирали, кого хотим слушать. И ещё. Мы достаточно быстро стали членами международной федерации конкурсов ФИДОФ, а в 1997-м “Азия Дауысы” назвали фестивалем года, то есть лучшим в мире!..

- Не было у вас сложностей с райдером, с требованиями артистов, особенно звезд?

- Нет, как-то в то время народ был проще, лояльнее, что ли, с большим удовольствием общался с публикой. Хотя и тогда случались небольшие инциденты. Например, однажды Ирина АЛЛЕГРОВА, Лолита и Александр ЦЕКАЛО не явились вовремя на репетицию. А когда приехали, то техники уже ушли обедать. Они так шумели, что подошел оказавшийся на сцене Медеу аким Алматы Заманбек НУРКАДИЛОВ. Артисты ещё пытались спросить у него: мол, а ты кто такой, чего влезаешь?! В итоге вечером на концерте они сказали, что посвящают выступление всем алматинцам, кроме… и перечислили поименно звукачей, Заманбека Нуркадилова тоже назвали.

- Казахстанцы редко занимали призовые места. Неужели на вас не было давления в этом плане?

- Все понимали, что это международный фестиваль и недопус­тимо лоббировать своих. У нас было все очень честно, работало мировое жюри, мы даже не задумывались о том, чтобы кому-то подсуживать. За всё время лишь однажды главный приз получил наш конкурсант Бауржан ИСАЕВ. Но если казахстанцы побеждали, то это было заслуженно. Так что давления на нас не было, разве что в числе прочих причин для закрытия в 2004 году… Хотя нет, не хочу говорить об этом. Возможно, позже расскажу.

- Что бы вы хотели взять из прошлого в новый “Азия Дауысы”?

- Это важный для меня пункт. В планах было многое, но не все удалось. Например, чтобы прежним остался вид сцены с традиционными минаретами по бокам, очень хотелось увидеть вновь дефиле Государственного духового оркестра, нашего ровесника. Кстати, именно Пономарев заставил на репетиции музыкантов не просто исполнять гимн фестиваля, а маршировать, перестраиваться. Позже это стало очень популярно.

В этом году не зря фестиваль возрождается под девизом “Связь поколений”. Дети вынесут флаг фестиваля, тот самый, который поднимали в 1990-м на Медеу в первый год, дирижер духового оркестра Александр БЕЛЯКОВ на сцене передаст свою дирижерскую палочку сыну Никите. Вообще, многие наши исполнители будут на сцене с детьми. Это будет особый фестиваль. А в следующем году, надеюсь, мы уже проведем в его рамках традиционный конкурс молодых исполнителей.

- Вам не кажется, что пора открывать музей фестиваля?

- Он обязательно будет! У меня хранится много уникального материала: флаги, записи (более 1000 кассет) и другое. Надеюсь все это передать в дар музею. И уже есть предварительная договоренность, что на Медеу будет установлен памятник Иргалиеву и Пономареву.

Сам фестиваль начнётся с минуты молчания в память о Пономареве, Иргалиеве. И я думаю, что надо назвать ещё Заманбека Калабаевича Нуркадилова, который, как глава города, лично курировал фестиваль, был в курсе всех проблем и умел решать их настолько чётко и быстро, что я с удовольствием ездила к нему на совещания в акимат.

- Наверное, огромная ответственность — возродить фестиваль через столько лет…

- С 2004 года я много раз пыталась убедить Пономарева и Иргалиева сделать это, но сначала у ребят была сильная обида, а потом они перегорели. То есть они сделали этот проект и как бы перевернули страницу. Было очень горько, когда они ушли из жизни во время пандемии...

Я одна такой проект точно не потянула бы, но и отдавать его в чужие руки не хотелось. Если бы вы знали, сколько людей крутилось в своё время вокруг этого бренда в надежде захватить его, подмять под себя, стать генеральными продюсерами. В итоге партнёром я выбрала Арманжана БАЙТАСОВА. Это наш человек, он и работал, и волонтёрил на фес­тивале в своё время. Наде­юсь, с его поддержкой получится возродить конкурс.

- Чем был уникален фестиваль?

- Всем. Я бы хотела возродить главное — его атмосферу. Поначалу народ шел из любопытства, на звезд, потом уже на наших, на конкурсантов, потому что там были настоящие открытия. А ещё наш опыт перенимали другие фестивали, об этом вообще мало кто знает. Шанхайский фестиваль приезжал целой ­командой, чтобы наблюдать нашу работу, “Славянский базар” тоже, прежде чем запуститься, изучал наш опыт.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы