Чего только не обещали закупить в этот природный резерват! Новую технику, обмундирование, качественные средства защиты. Однако и по сей день работники Бескарагайского лесхоза ремонтируют старые пожарные машины, переданные, по всей видимости, из других областей, из чего придётся мастерят хлопушки и как зеницу ока берегут те немногие защитные противо­пожарные костюмы, которые есть только для химбойцов, хотя во время пожара лес едут тушить абсолютно все: и лесники, и директор. Единственное, что после сентябрьской трагедии 2010 года появилось в резервате, — это… памятник погибшим лес­никам и жителям, которые спасались от лес­ного пожара, но были им настигнуты в пути.

В сентябре 2010 года после всех траурных мероприятий, прошедших один в один по абайскому сценарию (посмертное награждение погибших героев, материальная помощь семьям и разбор полетов) чиновники из комитета лесного хозяйства и Министерства экологии увезли в Астану целый список того, чем нужно было оснастить природный резерват для эффективной борьбы с пожарами.

- Ой, сколько тогда сюда народу понаехало!.. И все спрашивали: “Что вам надо?” Мы все подробно рассказали. Первое — это пожарная амуниция, которая не горит, для всех сотрудников лесхоза. Противопожарной формы для госинспекторов по охране леса у нас вообще нет. Да, по правилам они не должны тушить пожар, они лесники. Но, когда стихийное бедствие случается, тушить лес выезжают все: химбойцы, госинспекторы, трактористы, руководство. Каждый человек на счету. Нужно успеть погасить очаг до того момента, пока лес не набрал температуру, потому что, если пламя перейдет в верховой пожар, человеческими усилиями с ним уже не справиться.

Все наши ребята, которые сгорели в 2010 году, были в граж­данской одежде. Один, когда его нашли, был ещё жив, сердце крепкое оказалось, но на него страшно было смотреть: вся синтетика к коже прилипла и отходила кусками. Не знаю, правда или нет, но говорят, что мать, когда сына в таком состоянии увидела, стала просить врачей его умерт­вить, потому что мучился человек ужасно и ясно было, что не жилец уже.

Защитное пожарное обмундирование должно быть в лесхозе не только для противопожарных бригад. А у нас комплекты имеются только для них, и те, честно признаться, уже выкинуть пора. Сколько пожаров на их век пришлось. Стирать их нельзя, чис­тим как можем и бережем — неизвестно, когда новые поступят, — руководитель бескарагайского филиала ГЛПР “Ертис орманы” Ержан АЖБУЛАТОВ рассказывает все как есть.

Заказывали лесники и новую противопожарную технику, особенно акцентируя внимание на том, что она обязательно должна быть дизельной.

- Дизельная техника во время тушения пожара не глохнет в отличие от бензиновой, которая при повышении температуры тут же встает и не заводится. Мы каждый год отправляем заявки на выделение новых и дизельных противо­пожарных машин. Нам присылают запчасти. Иногда старую технику из других регионов пригоняют, а новой так и нет. А ведь после того, как погибли люди, клятвенно обещали: все, что необходимо, приобретем, — продолжает перечислять проблемы глава Бескарагайского лесхоза.

После той трагедии в резерват стали закупать только средства индивидуальной защиты. Но ими никто из работников лесничеств не пользуется.

- Пару раз мы надели респираторы во время тушения пожара — вообще невозможно дышать. Потом ради интереса раскрутили один, чтобы посмотреть, что там внутри. Картон! Так и лежат они у нас для вида, что есть, — негодует Ержан Ажбулатов.

К таким же бесполезным приобретениям можно отнести и воздуходувки.

- Вес самих воздуходувок килограммов 15, и это без учета топлива и воды. Попробуйте их надеть и пробежать пару километ­ров! — протягивая мне массивный агрегат, предлагает мой собеседник.

И, увидев, как я согнулась под его тяжестью, констатирует:

- Вот и нашим лесникам спод­ручнее хлопушками тушить.

Кстати, о хлопушках. Их работники резервата мастерят сами из чего придётся.

Следующий вопрос — это заработная плата. После трагедии в Абайской области в Министерстве экологии ещё раз напомнили, что с 1 июля в Казахстане вдвое повысится зарплата госинспекторов по охране лесов. Но в природных резерватах есть и другие специалисты. И их работа не менее тяжела и ответственна.

Например, пожарные наблюдатели. Их набирают на пожароопас­ный сезон — с апреля по октябрь. На высоте 30 метров они по 12 часов сидят в маленькой будке, в бинокль осматривая окрестности. Отлучаться с вахты им разрешается лишь на несколько минут, о чём в обязательном порядке предупреждается диспетчер. В самый пожаро­опасный период перекличка по ситуации в лесу идёт каждые полчаса, поэтому люди стараются без особой необходимости не спускаться. Да и по винтовой лестнице, честно говоря, много не набегаешься.

- Они первыми обнаруживают дым и вместе с координатами передают сигнал SOS. Это только кажется, что работа у нихне бей лежачего. На самом деле не каждый сможет на высоте в жару высидеть смену в замкнутом пространстве. Знаете, какая у них зарплата? 60 тысяч тенге! — сокрушается Ержан Ажбулатов.

Такая же зарплата у тракторис­тов и водителей пожарных машин, которых в лесхозе катастрофически не хватает.

- Многие в город уехали работать. А как их удержать за такую зарплату? Они при каждом тушении пожара жизнью рискуют. Нам говорят: привлекайте молодых специалистов. Но не говорят как, — горько усмехается директор бескарагайского филиала.

При этом и химбойцы, и трактористы, и пожарные наблюдатели, и диспетчеры даже не заикаются о какой-то баснословной сумме. Люди были бы довольны и 200 тысячам тенге.

- Хорошо, что в сельских магазинах можно продукты в долг взять. Так и обходимся. Наберем самое необходимое из еды. С зарплаты рассчитываемся. Вот и все наши 60 тысяч! Если домой хотя бы 10 тысяч принесём, уже счастье! — рассказывают люди.

Но если, не дай бог, пожар, то каждый из них не раздумывая хватает самодельные хлопушки, грабли, которые без труда можно согнуть руками (“спасибо” сис­теме госзакупок, где побеждает тот, кто предложит самую низкую цену), и в чем есть спешит к очагу возгорания. И каждый раз это риск.

- Когда начинается возгорание, почти всегда усиливается ветер. Вот только что был полный штиль, а как разгорелся лес, тут же поднимается ветер. И если не удалось сразу загасить возгорание и пошел верховой пожар, то он может менять направление через каж­дые пять минут. Куда ветер, туда и пламя. В горящем лесу нас спасают только рации — предупреж­даем друг друга, с какой стороны идёт опасность.

Это заблуждение, если кто-то думает, что лесной пожар — это просто огонь. В первую очередь это бешеная температура, которая, бывает, доходит до 1000 градусов. Но 600-700 градусов почти всегда. Стекла в машинах тают. А от людей только пепел остается. Так мы похоронили бывшего директора этого филиала Ержана БАЙКЕТАЕВА, который тогда, в 2010 году, вместе с трактористами бросился спасать лес. И все происходит в какие-то доли секунды, — тихо произносит Ержан Ажбулатов.

По его словам, зарплата директора всего 140 тысяч тенге.

- Обеспечьте нас той новой и дизельной техникой, которую мы каждый год просим, доведите хотя бы до среднего уровня заработную плату, а потом что-то от нас требуйте! — резюмирует мой собеседник.

…Это крик души руководителя павлодарского лесничества в надежде, что чиновники перестанут откупаться материальной помощью семьям погибших или памятниками в их честь и начнут наконец предупреждать трагедии при пожарах.

Только факты

В прошлом году в бескарагайском филиале произошло 44 пожара. В этом — два. Один — от грозового разряда, там совсем маленькая площадь была, сразу затушили. А вот во втором случае пламя из-за сильного ветра разгорелось не на шутку, но в лесхозе справились сами. Причиной возгорания определили неосторожное обращение с огнем пастуха.

Ирина ВОЛКОВА, фото автора, Павлодар