На сайте Министерства энергетики размещено приглашение всем заинтересованным лицам принять участие в аукционах по строительству объектов возобновляемой генерации мощностью 860 МВт на 2023 год. Если бы “зеленую” энергетику проталкивали в Казахстане по линии, допустим, МИД или Министерства экологии, ссылаясь хотя бы на обязательства по Парижскому соглашению, а энергетики профессионально доказывали бы сразу и вредоносность, и неисполнимость подписанных дипломатами обязательств, сопротивлялись бы и возмущались, но вынужденно подчинялись — это одно. Но чтобы отраслевое ведомство своими собственными действиями вредило отрасли… тут одного возмущения мало. Пора бить общенациональную тревогу!

Объясняем по порядку — сначала насчет вредоносности, а затем недостижимости цели движения энергетики Казахстана к так называемой углеродной нейтральности, запланированной на 2060 год. Что касается конечной даты, это история про Насреддина, его осла и шаха, но даже сейчас, в начале пути, мы все сильнее спотыкаемся о “зеленую” линию.

В прошлую зиму, напомню, нам уже не хватало от 1000 до 1300 МВт генерации. Эту энергию приходилось привлекать из России, спасибо ей. Впрочем, стоимость этой спасительной для устойчивости казахстанской энергосистемы электро­энергии от РАО “ЕЭС” хотя и секретная, но, уверяю вас, немаленькая, так что братская помощь отнюдь не за спасибо.

В эту зиму нужда в привлечении российской генерации будет, по всей видимости, не меньшая, особенно если “Самрук-Энерго” не успеет восстановить первый блок Экибастузской ГРЭС-1. В любом случае квота в 860 МВт нам бездефицитную зиму не обещает, даже если все разыгранные на аукционах проекты будут мгновенно возведены в натуре.

Я вам больше скажу: чем больше “зеленых” мощностей будет построено, тем… острее ожидается дефицит.

Когда нашей энергосистеме не хватает собственных мощностей и приходится прибегать к российским? Это в так называемый вечерний максимум, примерно с 19.00 до 22.00, и особенно зимой. Так давайте наложим наш декабрьско-январско-февральский стандартный вечер на те самые 860 МВт, которые собирается добавить Минэнерго. В общей квоте солнечных электростанций предусмотрено на 100 МВт, их из диспетчерского баланса вычеркиваем полностью. Зимой мы с них будем иметь около четверти установленной мощности, причём в самой середине дня, когда выработки традиционных электростанций раза в три-четыре меньшей стоимости будет предостаточно. Однако диспетчеру придётся брать “возобновляемую” — такая у него принудительная обязанность.

Далее в квоте значатся 250 МВт новых гидроэлектростанций, и тут требуется пояс­нение. На самом деле все серьёзные ГЭС на всех наших сколько-нибудь серьёзных реках уже построены во всех местах, где возможны плотины. За исключением двух мест: Кербулакской ГЭС, на несколько километ­ров ниже плотины Капшагайского водохранилища, и Булакской ГЭС — ниже, соответственно, плотины Шульбинской ГЭС.

Назначение у этих двух тоже плотинных электростанций специфическое, но очень важное — они контррегуляторы. То есть в часы пик через верхние плотины сбрасывается максимальный объём воды для получения всей мощности Капшагайской и Шульбинской ГЭС, но вода накапливается перед нижними плотинами, ничуть не нарушая спокойное течение Или и Иртыша ниже каскада. А после перехода вечернего пика в часы ночных провалов нижние ГЭС начинают работать в насосном режиме, перекачивая воду на верхние уровни, стабилизируя в том чис­ле и диспетчерский график. ГЭС-контррегуляторы проектировались ещё при советской власти, сейчас они даже нужнее. Но где они?

Похоже, вынесенные на аукцион 250 МВт — это так называемые малые ГЭС, что тоже, конечно, замечательно. С двумя только примечаниями: 1 кВт-ч от них будет стоить раза в четыре, а то и в восемь дороже традиционного, и то только летом. Зимой же что происходит в Казахстане с горными и другими малыми реками? Правильно, зимой они сковываются льдом, а потому спасибо, если от 250 МВт удастся взять хотя бы 50.

Ещё в квоте 10 МВт биогазовых электростанций. Это пожалуйста, такие мощности погоды все равно не делают. Хотя нужно всё-таки заметить, что 1 кВт-ч от них стоит на порядок дороже традиционного и на общем тарифе это тоже скажется. Как говорится, курочка по зернышку клюет.

Здесь к месту сказать, что наше демократическое, правовое и социальное государство, взяв на себя парижские обязательства, ни на тиынку своей обязанностью не заморачивается. Квоты на оплату “зеленой” выработки директивно распределяются между традиционными ГРЭС, ГЭС и ТЭЦ, а те перекладывают эти тройные-десятерные затраты в свои тарифы.

Наконец, самая большая квота — 500 МВт, это ветроэнергетические установки. От них вечерами мы сможем в лучшем случае получать треть от всего понастроенного, это если без сильных морозов, буранов, мокрых снегопадов и прочих наших зимних неожиданностей.

И того, затратив время и силы, энергетика Казахстана получит в самый нужный пиковый момент от силы две сотни мегаватт дополнительной мощности от 860 возведенных. Зато все 860 МВт мы с вами, потребители, оплатим сполна через очередное повышение тарифов. А ловкие люди, вложившие деньги в такое “зеленое” строительство, очень быстро за наш с вами счёт отобьют все свои затраты и останутся с хорошей прибылью.

Остается уточнить, что новые 860 МВт будут добавлены к уже возведенным “зеленым” мощностям, которых к настоящему моменту без малого две с половиной тысячи и которые работают буквально во вредительском режиме: вырабатывают в солнечно-ветреные летние дни массу дорогой электроэнергии, вытесняющей дешевую, и усугубляют зимний дефицит казахстанской энергосистемы, включая покупку дорогой российской энергии.

Про вредоносность мы сказали, осталось добавить про неисполнимость подписанных дипломатами обязательств по Парижскому соглашению. Согласно им Казах­стан к 2030 году взялся сократить выбросы на 15 процентов от уровня 1990-го. Кто из специалистов это считал и были ли там вообще специалисты, но только уже года три назад мы превысили показатель 1990-го, это официально признано на уровне тогдашнего руководства Минэнерго.

А нам ещё хочешь не хочешь придётся возводить новые мощности — угольные, газовые и атомные. Только кто этим будет заниматься? За какие деньги и под какие тарифы, даже не спрашиваем. Здесь ни Минэнерго, ни правительство в целом сами ничего сказать не могут. Даже элементарного плана развития отрасли нет.

Восстановить полную мощность Экибастузской ГРЭС-1 и начать достраивать ГРЭС-2 пытается “Самрук-Энерго”. На угле, заметьте! Недаром этому холдингу принадлежит разрез “Богатырь”. И даже идут некие маневры по строительству угольной ТЭС на Балхаше: то ли рядом с намеченной АЭС, то ли вместо неё. Но все это отношения к Минэнерго не имеет, поскольку “Самрук-Энерго” входит в ФНБ “Самрук-Казына”, к энергетике не относящийся.

За тарифную политику в электро­энергетике Минэнерго тоже особо не отвечает, за это цепко держатся в Министерстве национальной экономики. За инвестиции вообще никто не отвечает, кроме нас, потребителей. Желай отрас­левое руководство действительно решать проблемы отрасли, давно бы поставило вопрос ребром. Но так, может быть, даже удобнее?

Не иметь полномочий — значит, не нести и ответственности. А коли не за что отвечать, остается роль “зеленого” лоббиста, объективно вредительская.

Пётр СВОИК, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы