Но вот достается ему от соотечест­венников по полной — наши люди в соцсетях особо не церемонятся. На вопрос, что вам пишут чаще всего, Нургиса в ответ строчит цитатами как из пулемета: “Чего ты как девочка?”, “Почему поёшь как дебил?”, “Этот чел никогда в руках лопату не держал! Надо его в армию отправить, чтобы там из него человека сделали”, “Его девушка точно шлюха!”

- Мне кажется, даже если бы я спас ребёнка, мне бы сказали, что сделал это для саморекламы и хайпа, — смеется Нургиса АНУАРБЕКОВ (так рэпера зовут по документам. — К. Е.). — Ах да, ещё что я наркоман, хотя даже таблетки от температуры никогда не пью, это принципиально. Я бы и против алкоголя подписал петицию, если бы не считал, что эгоистично принимать решения за других, каждый должен сам делать выводы. Вот я, например, ничего не имею против добрых пьяниц, которые выпьют и становятся весёлыми душками. А есть злые (я именно такой), которые, когда выпьют, и сами не веселятся, и другим не дают. Смотрю на себя со стороны в таком состоянии и думаю, что это фу-у-у.

Единственное, против чего точно бы подписал петицию, так это против избиения женщин. Они ведь часто из родительской клетки попадают в более суровые ограничения свободы от мужчины. Ещё и уверены, что раз ревнует, значит, любит. Ну это же прошлый век, так жить нельзя!

- Бабушки на улице не ругают за крашеные волосы и серьги?

- Было пару раз, и то не на улице, а свои же коллеги по сцене. Например, как-то возрастная актриса сильно возмутилась, сказав, что вообще неизвестно, мужик ли я. А я стою слушаю и думаю: “Кто, как не вы, творческий человек, должны меня понимать?” Но вслух не стал оправдываться, старших не переспоришь. А вот бабули могут и похвалить цвет, и спросить, чем крашусь — прикол такой кинуть.

- То есть вас травмировать, в принципе, невозможно?

- Все свои травмы я обращаю в плюс. Например, когда жил в ауле, братья наказывали за то, что корову вовремя домой не привёл. В ауле особо не церемонятся, могли выставить голым на мороз. Только пах руками прикрывал и стоял. Зато сейчас у меня иммунитет: могу раздетым в холод ходить и не заболею.

Брат бил меня за то, что я танцевал на свадьбах. Другой родственник звонил бабушке и ругал, что я в кафе танцую, вместо того чтобы похвалить, что занимаюсь брейк-дансом, пытаюсь что-то заработать. И так все время: “Зачем тебе танцы? Учись, получай образование, будет 40 лет, тогда танцуй сколько хочешь”, “Зачем тебе фокусы?”, “Зачем кролика притащил?”

Зато потом, когда появлялась пачка денег, заработанная как раз фокусами, оказывалось, что кролики милые и никому не мешают. Так что надо делать своё дело и никого не слушать. Я бы хотел, чтобы родители больше поддерживали детей.

- Какие ещё у вас травмы родом из детства?

- Их много, не хочется даже рассказывать. Отец бил маму, и они расстались, так что я рос без него. Лет в четырнадцать очень захотел его увидеть, поговорить. Приехал в аул, дело было зимой, в буран. Он вышел, вроде даже обрадовался, но ограничился разговором на пороге, даже чаем не напоил. Я потом так ревел от злости и обиды...

- Почему вы решили, что будете артистом?

- Потому что ругали меня, если просил деньги на карманные расходы. Тогда я пошел танцевать, потом стал показывать карточные фокусы: сначала простенькие прямо на улице, потом, когда увидел, что людям нравится, стал осваивать более сложные, не связанные с картами. Потихоньку дело пошло. В итоге к 18 годам я имел хороший стабильный заработок на разных мероприятиях — до полумиллиона тенге в месяц. Меня знали все в Уральске, где я тогда жил. Для мамы и бабушки я учился в колледже на архитектора, хотя прекрасно понимал уже тогда: надо жизнь выстроить так, чтобы ни на кого не работать. И профессия архитектора мне никогда не пригодится.

- Учиться оказалось сложно?

- Нет, колледж был частный, коррумпированный, и к концу первого курса я понял, что для безбедной жизни мне надо просто больше зарабатывать и все проблемы с учебой решать за деньги. Я так и делал. А потом в один момент отказался от всего этого. Мне стукнуло 18 лет, и появилось ощущение, что вроде бы я жив, но не живу: каждый день происходит одно и то же в маленьком городе, где все меня знают. Я даже фокусы разлюбил, они перестали быть для меня праздником.

Друг, чувствуя такое моё настроение, предложил поехать в Алматы и стать рэпером. Первой реакцией было: “Ты дурак, что ли?” Но в итоге я так и сделал. Года три толком ничего не зарабатывал, потом сделал трек на русском языке, он зашел публике, и оказалось, что на русском гораздо проще монетизировать треки через цифровые платформы. Наши слушатели не любят платить за сервисы, предпочитают обходить их: “Ты классный пацан, люблю твою музыку. Но зачем платить, если можно все это слушать бесплатно?” Так что с патриотизмом у меня все в порядке, но кушать хочется, поэтому я стал двуязычным рэпером и за три месяца заработал столько, сколько получил за предыдущие три года. В прошлом году мой доход был около 22 миллионов тенге. Кстати, моя девушка — очень популярная тиктокерша, и она тоже продвигает меня.

- Половина страны не знает, где честно заработать деньги. Вам повезло или у вас особый талант?

- Люди просто не хотят принимать новую реальность. Сейчас столько возможностей предоставляет обычный телефон, который есть у каждого! Можно с его помощью и учиться, и работать. Ладно, старшее поколение, но я не понимаю молодых людей, перед которыми целый мир открыт, вся жизнь впереди, а они только ноют, что нет работы или нормальной зарплаты, и не хотят что-то попробовать.

Я вообще до своей аудитории хочу донести главную мысль: работай, только работай, не говори много, не тусуйся, самое главное — это работа. И зря люди думают, что артисты — бездельники. Хотел бы сказать всем молодым людям, которые мечтают о славе: тысячу раз подумайте! Если вы решите быть артистом, музыкантом, то придётся голодать годами. Даже если ты стрельнешь, не факт, что будешь зарабатывать.

Нужно быть готовым к хейту, ведь не всем нравится, что кто-то круче их, и к чужому мнению о твоём творчестве, когда критика больно ударяет по сердечку. Надо постоянно вкладывать время, деньги, делать апгрейд своей музыки, суетиться. И это только начало пути, который я не прошел ещё и до середины.

- В чем измеряется крутизна рэпера?

- Наверное, во внутренней свободе. С этим у меня никогда проблем не было. Сейчас почти не обращают внимания на музыку и даже на слова — смысла может быть ноль, главное, чтобы качало, чтобы тебя заставляло двигаться. А вообще, рэп сейчас разный: есть умный, есть тупой.

- Тупой — это с матами? Кстати, как там со штрафами за нецензурную брань?

- Маты есть в любом случае. Но я всегда смотрю, какого рода выступление: одно дело — в клубе и совсем другое — фес­тиваль, благотворительный концерт или что-то для широкой публики, там никаких матов. Я не согласен, когда говорят, что из-за блогеров и рэперов дети учатся материться. Очень глупо так говорить, эти слова мы слышим вокруг себя с детства — и в семье, и в школе, и на улице. Когда я узнал матерные слова и на русском, и на казахском, нынешние звезды рэпа ещё не знали, что станут звёздами. Вообще, неправильно перекладывать ответственность за своего ребёнка на кого-то другого. Ты должен посвящать ему много времени, быть примером, тогда он сам сделает правильный выбор, просто копируя тебя.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы