Большинство молодых ирбисов, обитающих в Казахстане, не доживают до трёх лет. Для них остается все меньше места и еды. Пути хищника и человека пересекаются все чаще.

- В окрестностях Алматы и прилегающих к городу районах осталось не так много свободного пространства, пригодного для жизни барса, — удивляет сказанным зоолог, руководитель центра мониторинга снежного барса Института зоологии Алексей ГРАЧЕВ. — Они ведь живут не только в национальных парках и заповедниках. Там, где нет природоохранной зоны, но есть устойчивое ядро обитания этого хищника, интересы зверя и человека постоянно пересекаются и в последнее время все чаще выливаются в конфликт.

Учёный вспоминает нашумевшую историю. В конце апреля чабан из посёлка Сарыбастау Алматинской области нашел барса, который спустился к людям. Истощенного зверя привезли в Алматинский зоопарк, где его до сих пор лечат и откармливают. Молодой (от силы два года), исхудавший (меньше 30 килограммов), испуганный.

- Почему подобное происходит все чаще? Поголовье домашнего скота увеличилось в десятки раз. Его выпас никто не контро­лирует. Лошади и овцы съедают и вытаптывают до основания растительность, которой питаются дикие копытные животные — добыча снежного барса, — обрисовывает нынешние условия выживания хищных кошек Грачев. — Горные козлы и косули вынуждены менять территорию обитания, ирбису сделать это не так просто. Он все равно ищет пропитание, преодолевает десятки и сотни километров, спускается все ниже, натыкается на чабанские стоянки, нападает на скот.

Барс, временно сменивший горную прописку на зоопарковскую, скорее всего, тоже искал новый дом и еду. Вышел на равнину, увидел стадо, но даже не смог напасть на овец — сил не осталось. Это большая проблема и обратная сторона природоохранных инициатив, работы по сохранению хищника, которую ведут учёные.

- Барсов стало больше. Что дальше? — задает насущный вопрос зоолог. — Вышел за территорию природного парка или заповедника — умрешь от истощения или от рук скотоводов. По нашим предварительным оценкам, до 90 процентов снежных барсов двух-трех лет погибают. Ежегодно в Казахстане рождается примерно 40 котят. Если бы большая их часть выживала, численность хищников росла бы гораздо быстрее.

Алексей понимает животноводов: они закон не нарушают, на территорию нацпарков не лезут, а скот теряют. В прошлом году молодой барс за несколько месяцев задрал десять лошадей в одном табуне. Пировал не один — собратья помогали...

- Кому это понравится? Поэтому барсов втихую травят, отстреливают. Чтобы исключить этот конф­ликт, нужно внедрять систему компенсационного стада, — предлагает Алексей. — Государство закупает определенное количество овец и лошадей, договаривается с каким-то хозяйством о выпасе. Если барс убил животное — скотоводу возмещают потери именно за счёт специального стада. Но пока подобное у нас не практикуется.

Ирбис может обходиться без еды целый месяц и даже больше. Иногда за пределами охраняемых территорий учёные видят зверей в таком состоянии, что становится понятно: полноценной добычи у них не было два, а то и три месяца. Высшие хищники вынуждены питаться мелкими грызунами и даже ходить по мусоркам.

Ещё один герой соцсетей — барс, которого в прошлом году сняли на видео в Аксайском ущелье Алматы. Зоологи наблюдали за ним последние пять лет — зверь периодически попадал в объективы фотоловушек.

- Мы знали, что это старый самец, слепой на один глаз, живёт в этих местах. Журналисты писали, что он пришел к людям. На самом деле это люди к нему пришли, — расставляет акценты Грачев. — В этом районе строят селезащитную плотину: техника, грузовики, постоянный шум. Хищника вытеснили с привычного участка. Он, слабый, потерявший зрение, бродил в тех местах — нападал на собак и кошек. Мы его нашли, получили все разрешения, чтобы перевезти животное в зоопарк. Барс на тот момент уже на ногах стоять не мог, только голову поднимал. К сожалению, помочь ему мы не успели. Провели вскрытие: истощение, множество гельминтов и целлофановый пакет в желудке.

- Алматинцы любят снежных барсов и хотят, чтобы эти прекрасные животные жили рядом с нами, — продолжает Алексей. — Все видели, какая волна возмущения поднялась, когда на одном из домов закрасили мурал с изображением ирбиса. Это хорошо, значит, людям не все равно. С другой стороны, горожане идут в горы и оставляют мусор. Молчат, когда строят очередную гостиницу на Талгарском перевале, в месте, где проходил (теперь уже не проходит) путь миграции барсов. Наверное, нам ещё больше нужно рассказывать о жизни ирбисов. Когда люди поймут, что они наши соседи, начнут более ответственно вести себя в горах.

Молодым барсам, для которых в наших горах не остается ни еды, ни места, можно помочь. Перевезти их туда, где достаточно корма и есть свободные “квартиры”, например в Чарынский национальный парк. Раньше ирбисы обитали в этих краях. Сейчас естественные пути миграции к месту отрезаны — всюду автомобильные дороги. Надежда на учёных.

- Мы предлагаем отвезти в Чарынский нацпарк барса, который сейчас находится в зоопарке, — делится планами учёный. — Это дикое животное, его нужно вернуть в естественную среду оби­тания. Конечно, подальше от каньона, где слишком много туристов, — в горы Бугуты. Риск есть. Возможно, зверь привык питаться только домашними животными и не сможет охотиться на диких. Чтобы подстраховаться, наденем на него спутниковый ошейник и будем следить. Заметим, что он выходит к чабанам и не охотится в природе, — вернем в зоопарк. Если барс всё-таки адаптируется на новом месте, можно будет привезти ему молодую самку барса из нацпарка “Алтын-Эмель”, чтобы они могли размножаться. Это единственный путь спасти животных, расширить их ареал и увеличить численность.

Оксана АКУЛОВА, фото Салторе САПАРБАЕВА, Алматы