Сурфактант — это химическое вещество, от которого напрямую зависит процесс дыхания в организме. Как рождается человек? И что будет, если он не родится? О жизни во всех её переплетениях и смерти с её безжалостностью и милосердием танцуют артисты театра Jolda на сцене театра “Трансформа”.

- Обычно о смерти задумываются, когда жизнь выкидывает какой-нибудь финт?

- Что-то такое было, — пытается извлечь из памяти нужный “файл” режиссёр Антон ШМАКОВ и смеется. — Это было так давно. Сейчас даже присочинить что-то уже сложно.

Признаться, в этой постановке не только название сложное. Попробуй считай брошенные в зрителя глубокие смыслы, когда актёры на сцене свились в клубок. Да ещё и не говорят ни слова! Что остается делать зрителю? Сидеть и обтекать. Но Антон даёт универсальный рецепт для тех, кому на пластическом спектакле “вроде нравится, но непонятно”:

- Не нужно мудрствовать, если понимаешь — понимай, нет — попробуй ощутить, считать свои собственные ощущения. Можно интерпретировать происходящее на сцене. И это нам очень нравится — зрителя мы рассматриваем как полноправного участника спектакля, — настаивает Антон.

На сцене, кстати, творится нечто совершенно невообразимое — успевай только вертеть головой. Хореография сложная, впечатляющая, с некоторой долей безумия. И сразу в нескольких плоскостях (сложносочиненные декорации — особая гордость ребят) бурлят откровения.

- Кто я? Самая интересная трактовка, которую я слышала от зрителей спектакля, — мать-паучиха. Да, я мать, но в очень глобальном смысле, — улыбается актриса Александра ДЕМЧЕНКО, она появляется на сцене, волоча за собой внушительный, в несколько метров, хвост волос, на которых, как младенцы на пуповине, болтаются артисты. — Моя героиня совершенно внеземное существо, поглядите: у неё на груди доспехи, в которых переплелись ребра, тазовые кости и позвоночник. Но все наоборот, все вверх ногами.

Решив приправить постановку этническими мотивами, режиссёр не прогадал: веретена и нити, льняные одежды, косматые маски, игра слепящего света и кромешной темноты — сидящие в зале кашлянуть боятся, чтобы не нарушить гармонию. А музыка, она была специально написана для постановки, словно вгоняет в транс, стекая, кажется, даже с потолка.

- Для меня в спектакле несколько слоев. Но отыскать и понять их зритель не обязан. А ещё мы не отталкивались от какого-то конкретного произведения, — сыплет загадками режиссёр. — Для меня это размышления о внутреннем мире человека, о разобщенности общества и его пути к интеграции. Автобиографичен ли он? Постепенно я понял, что да. На злобу дня? Отчасти. И даже если я не обозначаю какие-то события, это все равно будет считываться. Среди тех, кто работал над этим спектаклем, есть и местные ребята, и приезжие.

Спектакль, от идеи до воплощения на сцене, рождался 10 лет. Похоже, он должен был созреть, чтобы вылиться в то, что цепляет.

- Было и мало опыта, и некоторые сложности, — объясняет Антон Шмаков. — Мы даже сделали попытку его всё-таки поставить — подготовили спектакль до генпрогона. И остановились — ни я, ни люди, с которыми я работал, не знали, как эту историю продолжать. Не стану скрывать, одна из причин — финансовые трудности.

Здесь, кстати, прячется ещё одна фишка этой постановки — спектакль удалось выдать благодаря поддержке самих зрителей. Шляпу по кругу, конечно, не пускали — придумали лоты, которые народ с воодушевлением раскупал. Среди них мастер-классы и лекции от режиссёра, продюсера и артистов и даже расписанные вручную глиняные кувшины, которые были созданы специально для спектакля “Лейла”. Театр и краундфандинг — этот опыт стал интересным и вдохновляющим и для людей искусства, и для поверивших в них зрителей.

- Денег мы собрали немного — всего около 200 тысяч, что несоразмерно мало для этого спектакля. Поэтому вложились ещё и сами, — рассказывает продюсер Жанна ТУЛЕНДЫ. — Но то, как быстро и тепло приняли люди участие в воплощении нашей идеи, меня очень впечатлило. Танцевать — это про здесь и сейчас. За осуществление мечты нужно браться так же смело.

Юлия ЗЕНГ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы