Фотография Григория БЕРЕС­НЕВА есть в моем семейном альбоме, но он, конечно, не в курсе. Да и вообще я его прекрасно помнила, а он меня нет — много нас таких было. Мамочек, приводивших в Алматинский зоопарк детей погулять и — обязательная часть программы — покормить слонов, а также сделать снимок на память. И журналисток, забредавших на интервью туда, где живут самые большие сухопутные млекопитающие в мире.

Моя старшая, сейчас уже взрос­лая дочь называла дядю Гришу волшебником (он скомандует — и огромные создания танцуют и кланяются!) и не уходила из парка, пока не угостит слонов морковкой и не погладит их по хоботу. А я писала о смотрителе секции африканских животных Григории Бересневе (который не просто кормил, мыл и убирал у подшефных слонов, бегемотов, носорогов, а душу в своё дело вкладывал) в 2012 году. И материал тот заканчивался так: “Я уже не в силах отказаться от этой работы...”

Через 11 лет мы сидим дома у Григория, он перебирает газетные публикации (до конца жизни мама аккуратно собирала все, что писали о сыне) и показывает коллекцию статуэток любимых гигантов. Я знаю: вот уже третий год, как он в зоопарке не работает. Вместо секции африканских животных офис, должность инженера видеонаблюдения, нормированный рабочий день и выходные, как у всех. Сознательный, но (ещё чуть-чуть — сама все пойму) непростой выбор.

- И сейчас я бы сказал, что не в силах отказаться от работы в зоопарке. Просто в какой-то момент выбрал дочь и жену, — объясняет, почему ушел. — Дело не в деньгах вовсе: у меня зарплата примерно такая же — около 150 тысяч тенге, а вот времени свободного стало больше. Видел, как трудно приходится супруге: она постоянно моталась с дочкой по больницам. Девочка родилась с набором тяжелейших патологий, до 10 лет три операции. И дома куча дел, и учеба ребёнку непросто даётся — без нашей помощи никак. А я всё время в зоопарке. Вот и решил искать другое место, чтобы чаще быть с семь­ей. Так поступил бы любой мужчина, окажись он на моем месте. Жена по профессии массажист, теперь по вечерам и она может работать — хоть какая-то копеечка...

- Я не хотела, чтобы Гриша из зоопарка уходил, уговаривала его остаться, — тут же подхватывает разговор жена Береснева Тамара. — Знаю, как он слонов любит. И они его тоже. Когда он с ними работал, мы в отпуск уедем, возвращаемся — сразу в зоопарк. Животные его издалека чувствуют: к вольерам идём, они уже трубят. Представляете? Я человек эмоцио­нальный — в слезы: “Это ж надо, Гриша, они тебя встречают!”

- В городе ко мне люди подходят: “О, мы вас знаем!” Жена удивлялась: “Откуда?” Ну как же, столько лет я этому делу отдал, — продолжает Береснев. — Столько посетителей приходило слонов кормить, и каждый раз со мной фотографировались. Всегда старался людям подарить кусочек сказки: погладить хобот — разве это не она? И я сам в чудеса до сих пор верю.

Африканские великаны для него все равно что дети — сын и дочь. Лау и Аружан. Считайте: 26 лет в зоопарке, изо дня в день, а то и по ночам. Когда в 2000 году одну из самых знаменитых пар Алматы только привезли, напарника у Береснева не было, чуть позже появился. Почти восемь месяцев без выходных. До дома доберется, даже поесть нет сил — сразу засыпает без задних ног. А если слоны болели, то и ночевал на работе прямо на сеновале, чтобы от Лау и Аружан недалеко…

- Они вам снятся?

- Иногда. Скучаю по ним, что уж… Как уволился, ни разу в зоопарк не ходил, чтобы душу не травить. Получается, больше двух лет я Лау и Арушку не видел.

- Тянет?

- Конечно!

- Я думаю, что они по Грише скучают, — Тамара скажет эти слова вместо супруга.

- А сейчас, может, и предателем сочтут, — добавит он с горечью.

- Нет, что ты! Они тебя любят!

- Думаете, они на вас в обиде? — понимаю, это для него важно.

- Все может быть. Надо знать слонов: они ведь привыкают к одному человеку, максимум — к двум, других людей к себе близко не подпускают. Это не предательство с моей стороны — я просто хотел помочь жене. Но как животные это поймут?

- Как вы с ними прощались?

- Ой, лучше не вспоминать. Со слезами на глазах — и они плакали, и я. Лау и Аружан чувствовали, что я ухожу. Мне и сейчас трудно об этом говорить, не по себе — мурашки по коже. Я почти месяц с ними прощался, задерживался допоздна. Ребят, с которыми вместе работали, чему-то учил, они тоже своё дело знают. Скидывают мне видео: все хорошо, слоны в порядке.

Там же ещё и бегемоты, носороги, тапиры — большая африканская секция. К каждому прикипаешь, характер их знаешь. Ждал, когда маленькие носороги родятся — не сложилось. И слоненка увидеть не пришлось. Лау сейчас 25 лет, Аружан — 22, она детей не хочет. Я всегда говорил: они живут для себя — куда им торопиться? Только у тапиров было много детенышей, их потом в другие зоопарки отправляли по обмену.

А вот слова, которые сказал своим любимцам на прощание, повторять не захочет.

- Это личное, — скажет. — В Индии есть поверье о людях, которые как-то связаны с этими величественными животными. Сначала слон входит в твою семью, потом забирает твою душу, а после смерти ты перерождаешься и сам становишься слоном. Душу мою они действительно забрали...

- Я бы хотела посмотреть на реакцию Лау и Аружан, когда Гриша к ним снова зайдёт. Как они его встретят, как обрадуются... — говорит Тамара.

- Или в лоб дадут, — грустно улыбаясь, добавляет Григорий.

- Вы думаете вернуться в зоопарк?

— Поживем — увидим, — отвечает уклончиво. — Я сейчас ничего не загадываю. Ребята, с которыми вместе работали, зовут. Пока не могу: сначала надо операцию дочке сделать. Будет с ней все нормально, тогда и поговорим.

6 апреля дочке Григория Иришке, как называет её папа, исполнилось 10 лет. Она покажет нам своё большое кукольное царство, сыграет на пианино и признается, что тоже любит слонов. Не верится, что в роддоме врачи белокурой девчушке шансов не давали: тяжелый порок сердца, патология развития органов брюшной полости — они оказались слипшимися и выпирали наружу. Хирурга, который согласился взять малышку на операцию, нашли только в Турции. Потом в Астане исправляли порок сердца.

- Сейчас, мы на это очень наде­емся, последний этап. Снова нужно ехать в Турцию, к врачу, который когда-то Иришку спас, — по голосу слышу: это то, что больше всего заботит Григория. — У дочки при рождении не было брюшной стенки, органы закрывала тонкая прозрачная плёнка. Врачи стенку сформировали, но её нужно укреплять. Иришка растёт, кожа растягивается. На днях делали компьютерную томографию. Выяснилось, что у дочки синдром Халайдити — редкая патология, связанная с кишечником. Жена три дня плакала, может, придётся делать не одну, а две операции.

Предварительная сумма, которую выставила турецкая клиника, 14 500 евро. Возможно, из-за нового диагноза понадобится ещё больше. Григорий и Тамара со дня на день ждут вызов из клиники. Друзья и коллеги помогают, но пока на счету 3 миллиона тенге — меньшая часть от нужной суммы. Григорий не сомневается: все получится! Вы же помните, он все ещё верит в чудеса…

P.S. Я, конечно, хотела затащить Григория в зоопарк. Картинку себе эту воображала. Уговаривала. Не сломался: “Сначала — операция. Я так решил. Как только дочка вернется с лечения, сразу в зоопарк пойдем”.

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы

Для тех, кто хочет помочь семье Бересневых:

4400 430198165323 Kaspi

Grigoriy Beresnev