Бензин подорожает на 11 процентов, а солярка — на 20. Разумеется, казахстанцы восприняли это как очень неожиданную и жесткую меру. Однако, по мнению экспертов, столь болезненно люди реагируют именно по причине того, что она сильно запоздала. Специалисты едины во мнении, что увеличение топливных цен не будет разовым, но альтернатив этому нет.

Трудный выбор

По сообщению комитета государственных доходов (КГД) Министерства финансов, с 31 января этого года, когда правительство продлило эмбарго на вывоз топ­лива с территории нашей респуб­лики, было пресечено 288 фактов незаконного вывоза ГСМ. Большинство из них (194) имело место на границе со странами ЕАЭС.

По данным Министерства энергетики, в целом по стране совокупные запасы дизельного топлива составляют 308,56 тысячи тонн, что на 59 тысяч больше запаса на 1 января 2023 года. Будут приняты меры по комиссионному обследованию региональных нефтебаз для недопущения искусственного дефицита ГСМ. Вместе с тем в некоторых регионах уже отмечаются ограничения продажи дизельного топлива на отдельных АЗС.

Подобные новости прокатились по стране волной, пиком которой стало решение правительства установить новые предельные цены бензина и дизельного топ­лива для продажи на автозаправочных станциях.

- Это непростое решение, но вынужденное, — заявил премьер-министр Алихан СМАИЛОВ. — Если сейчас этого не сделать, то уже в ближайшее время мы столкнемся с нехваткой топлива. В Казахстане самый высокий уровень потребления дизельного топлива на душу населения — 370 литров в год. Для примера: в России — 225 литров, Кыргызстане — 98, Узбекистане — 44 литра. Вместе с тем уровень потребления в нашей стране продолжает расти возрастающими темпами. Это связано с ростом объёмов вывоза ГСМ в соседние страны транзитным транспортом и в виде серого экспорта. Притом что реальное потребление в основных отраслях экономики респуб­лики практически не изменилось.

По словам тогдашнего министра энергетики Болата АКЧУЛАКОВА (ныне он советник президента страны), до вступления в силу проекта пройдёт пять-шесть дней и возможно, что в течение этого времени некоторые небольшие АЗС могут придержать топливо. Чтобы этого не допустить, крупные сети АЗС будут получать дополнительные объёмы с НПЗ для безостановочных продаж.

В объяснениях членов правительства сквозит мысль, что тут надо выбирать меньшее из двух зол: либо повышение цены на топ­ливо, либо его критический дефицит. Действительно ли выбрано оптимальное решение? И был ли этот выбор вообще?

Слив засчитан

Как считает бизнес-аналитик Абзал НАРЫМБЕТОВ, чтобы интегрироваться в мировой рынок, нужно сбалансировать цены на ГСМ. Но для этого необходимо пресечь перетоки топлива через границу, когда в Казахстане баки заполняются недорогим отечественным топливом, а в соседней стране, где цена выше, этот бензин сливается.

- Даже если мы построим четвертый и пятый нефтеперерабатывающие заводы, это не решит проблему, — уверен эксперт. — Вопрос ведь не в том, что у нас не хватает мощностей для переработки, а именно в низких ценах, которые подстегивают вывоз отечественного топлива. Или придётся полностью закрыть страну, чтобы вообще никто ничего не мог вывозить.

По его мнению, принимать эту непопулярную меру нужно было давно. Ведь тридцать лет цены на топливо повышали, можно сказать, символически. Как и вообще все тарифы, что на нефтепродукты, что на газ, что на электроэнергию.

- Получается, мы когда-то побоялись ампутировать палец, а теперь нужно отрезать всю руку. Если повышение снова откладывать, то в дальнейшем будет ещё болезненнее. Да, есть страны, в которых цены на топливо вообще не растут: Туркменистан, Венесуэла, Иран, и это не лучшие примеры экономик. Причём не играет роли, добывает ли страна нефть, поскольку важно её присутствие на мировом рынке. Если на экспорт нефть уходит по цене в три раза выше, чем на внутренний рынок, то производителю просто невыгодно поставлять её на своей территории, — продолжает Нарымбетов. — Но у нас правительство заставляло некоторых нефтепроизводителей отправлять на внутренний рынок, скажем, половину объёма добычи, а кого-то — нет. Правила должны быть для всех одинаковыми. Инвестор должен быть заинтересован в получении прибыли, но если его заставляют при себестоимости барреля неф­ти в 40-50 долларов отдавать за 25-30, то о какой прибыли может идти речь?

Однако главная проблема в том, считает Абзал Нарымбетов, что у нас не растёт покупательная способность населения. При этом расходы на топливо занимают всего около 10 процентов в бюджете казахстанцев, то есть повышение цены на бензин мы можем себе позволить. Но ведь при этом на еду мы тратим 30 процентов! Такого соотношения, пожалуй, нет нигде в мире. В Европе эти позиции примерно одинаковы — по 10-15 процентов от бюджета. Даже в соседних Кыргызстане и Узбекистане это соотношение более ровное. У нас же расходы на продукты в буквальном смысле съедают подушку безопасности, необходимую на случай повышения каких-либо тарифов.

- Все это нужно объяснять и обосновывать, поскольку мы пришли к необходимости повышения цен на ГСМ, — считает аналитик. — И постепенно они будут повышаться ещё и ещё. Правительству необходимо преодолеть информационный барьер и разъяснить гражданам природу принимаемых решений. Потому что в любом увеличении тарифов и цен народ видит ущемление своих прав. Хотя на самом деле никакого ущемления в данном случае нет. Более того, до сих пор каждый казахстанец фактически субсидировал внутренний топливный рынок на 100 тысяч тенге в год.

Есть ли дно у потолка?

Отсутствие сколь-нибудь щадящей альтернативы признает и председатель совета по развитию стратегических парт­нерств в нефтегазовой отрасли Petrocouncil Асылбек ДЖАКИЕВ:

- Понятно, что в текущих условиях рынка, когда на границах стран Евразийского союза наблюдается перекос цен на топливо, исправлять это административными мерами бесполезно. Мы это уже знаем по опыту: как бы правительство ни вводило запрет на вывоз топлива, как бы ни лимитировало его продажу, каждый сезон тем не менее возникает дефицит ГСМ. Потому что если у нас цена на дизельное топливо составляет 260 тенге за литр, то в России — 400, а в Узбекистане — 500 наших тенге за литр. И понятно, что солярка будет утекать туда, где цена выше. От теневого экспорта в рамках ЕАЭС никуда не денешься, и правительство наконец решило поэтапно отпустить цены, чтобы до 2025 года уравнять их с союзными.

На его взгляд, заявленное увеличение топливных цен на 20 процентов — это не потолок, они и дальше будут расти. Разумеется, в первую очередь это будет бить по населению, особенно по социально уязвимым слоям.

- К сожалению, значительная часть населения в Казахстане живёт ниже прожиточного минимума. Что всем этим людям делать? — задается вопросом эксперт. — Пока никакого решения на этот счёт со стороны правительства предложено не было. Говорят, что будут контролировать цены, но в это мало верится. И оптовики, и производители поднимут цены на продукты так называемой базовой корзины: хлеб, масло, муку и так далее... На мой взгляд, единственным выходом здесь является индексация доходов населения. Подняли цену на бензин — соответственно, нужно изыскивать дополнительные средства, сокращать какие-то госпрограммы, но индексировать должным образом зарплаты бюджетников, пенсии, стипендии и социальные выплаты.

Асылбек Джакиев считает, что правительству это решение далось нелегко. Особенно на фоне памяти о январских событиях, начало которым, как известно, положило увеличение цены на газ.

- Сейчас же очень важно донести до общества не только суть нынешнего увеличения цены на топливо, но и уверенность в повышении доходов населения, — подчеркивает он.

Единственный выход

- Мера эта не то что оправданна, но по логике вещей цены на ГСМ должны были ежегодно индексироваться согласно официальной ставке инфляции, — заявляет эксперт по нефтегазовым проектам, исполнительный директор общественного фонда Energy Monitor Нурлан ЖУМАГУЛОВ. — Надо помнить, что нефть добывает не государство, а инвесторы, компании, у которых есть своя производственная себестои­мость. Никто не хочет добывать нефть, из собственного кармана субсидируя цену топлива для потребителей на внутреннем рынке. Причём эта цена для тех же самых потребителей создает дефицит.

Естественно, среди казахстанцев эта мера не будет иметь популярности, констатирует он. Но указывает, что для сельхозтоваропроизводителей установлена отдельная цена. Ежегодно нефтяники выделяют для аграриев сот­ни миллионов литров дизтоплива по заниженной цене — сейчас она в среднем составляет 200 тенге за литр.

- Вообще, топливный рынок у нас поделен на несколько категорий, — замечает Нурлан Жумагулов. — В приоритете идут как раз сельхозпроизводители, затем железнодорожные перевозки, потом автозаправочные станции, и по остаточному принципу снабжаются горнорудный комплекс и промышленные предприятия. Так вот, последним во время посевной вообще ничего не достается, и предприятия вынуждены импортировать ГСМ по более высокой цене.

Теперь же, по мнению эксперта, цены немного уравняются, импорт станет менее дорогим относительно казахстанского рынка и к тому же прекратится переток топ­лива в Российскую Федерацию.

- Однако в южных регионах эта проблема останется, — предупреж­дает Жумагулов. — Как её решить окончательно? Пробовали закрывать границу, запрещали провоз дизтоплива даже в канистрах — ничто из этого не дало положительного эффекта, поскольку тут нужны рыночные механизмы. Иначе говоря — повышение цены внутри Казахстана.

Владислав ШПАКОВ, фото Владимира ЗАИКИНА и Андрея ХАЛИНА, Астана