Мы уже писали о том, что принято четыре судебных решения по возврату средств, выделенных государством на производство фильмов и анимационных лент (см. “Страсти в полный метр”, “Время” от 5.4.2023 г.), и на этом дело не закончится. Напомним, центр является единым финансовым оператором, который через публичный конкурс распределяет деньги на производство художес­твенных, анимационных, документальных и короткометражных лент. Каждый раз этот процесс сопровождается настоящей битвой за бабло. Но почему-то зрители в кинотеатры идут на другие фильмы, снятые без участия народных денег. И теперь впервые речь зашла о том, что должна быть отдача, пока народ не потребовал прикрыть лавочку.

Большой парадокс: сколько бы киношники ни кричали о том, что с каждым годом сложнее пройти отбор, что сейчас проще снимать кино на свои кровные, чем биться за финансирование, но на конкурс этого года подано более 200 заявок с совокупным запросом… 50 млрд тенге. Государство выделит лишь 3,8, причём один из этих миллиардов по закону должен уйти на проекты “Казахфильма”.

- Самый главный вопрос — никогда до сих пор не было разговора о том, что фильм с государственным финансированием должен окупиться в прокате. Поменялась политика?

- Это в идеале. Но в любом случае мы должны увидеть хороший продукт. Тот, который соберёт зрителя или призы на кинофес­тивалях, ну или хотя бы на экране будет видно, на что потрачены деньги. Сейчас у нас работают два комплаенс-офицера, которые выезжают на съёмки, наблюдают за процессом. Мы отслеживаем промежуточные результаты и когда видим, что вместо оригинального продукта нам предлагают компиляцию из старых и чужих идей, когда нам говорят: вы сейчас подпишите документы, а мы потом нагоним, — вот тогда мы поднимаем вопрос о возврате денег.

Или, например, фильм получает финансирование и первым делом треть денег выплачивают на гонорар, а уже на оставшиеся средства снимают кино — это тоже неправильно. Ещё один пример. У нас были очень серьёзные планы на фильм о Кажимукане (Мунайтпасов, легендарный казахский борец. — К. Е.). Это национальный герой с интересной историей, работал над ним хорошо зарекомендовавший себя режиссёр. И средства были выделены приличные. Но когда мы посмотрели материал, когда побывали на съемочной площадке, то не увидели этих денег. В итоге проект был остановлен, его судьба туманна. Сейчас мы говорим о необходимости вернуть деньги, потому что это халтура.

- Без чётких критериев оценки это выглядит как сведение счетов с неугодными командами…

- Мы не репрессивный и даже не дознавательный орган, но мы отвечаем за конечный продукт. Если я пропущу халтуру, это уже удар по моей репутации, и могут возникнуть подозрения в нечис­топлотности. Скажу честно, я был за то, чтобы не выносить сор из избы и договориться без скандала о возврате государственных денег. Мы привлекали экспертов, пытались говорить с авторами проектов, по которым возникли вопросы. Очень долго бились, и все завершилось судебными процессами, причём я обещал, что публично извинюсь, если окажусь не прав.

- В чем главная проблема сложившейся ситуации?

- К сожалению, мы не взяли на вооружение мировой опыт, когда государственные деньги идут в партнёрстве с частными субсидиями или вложениями самих производителей. Вот тогда есть кровная заинтересованность в конечном продукте, в хорошей фес­тивальной судьбе или в прокате ленты. У нас же порой психология социалистическая: раз государство дало, никто не будет переживать. Поэтому главное прийти и вытащить деньги.

Надо ломать потребительскую психологию в этом вопросе. За последние годы государство вложило 17 миллиардов тенге в производство фильмов. А где выхлоп, где все эти ленты? Завтра народ скажет, что раз не видит кино, то не надо выделять на него деньги, прикрывайте лавочку! Это бизнес, он живёт по своим правилам. Пока мало людей, которые красиво используют деньги и дают очень качественный продукт.

- Киношники обычно говорят, что сняли хорошее кино и был бы успех в прокате, но нет денег на рекламу. Кто отвечает за продвижение?

- Я вам так скажу: надо поднимать задницу и заниматься своим детищем. У нас же часто киноребенка рожают и сдают его на попечение государства, как в детдом. Надо понимать: кино — это бизнес, это производство, и деньги на рекламу, на продвижение надо закладывать ещё на стадии планирования, а не искать после окончания съемок. Не гонорар первым делом пилить, а думать, кто и где будет смотреть ваше кино.

Да, есть такие картины, такие режиссёры, которых ждут на Западе, на стриминговых площадках, на фестивалях. Да, нам крайне важно создать отечес­твенного дистрибьютора кино, чтобы продвигать тот огромный багаж, который уже есть. Но сейчас я уверен, что проблема ещё и в индифферентном отношении самих авторов. А вот если бы люди вкладывали собственные деньги в производство, то они бы так не сидели. Они бы отрывали свою пятую точку и двигались. Я понимаю, что киношники — народ творческий, трепетный, но у нас на сегодня уже 200 с лишним заявок, даже если отобрать талант­ливые, этого хватит на несколько лет.

Парадокс: страна небольшая по количеству зрителей, много территорий, вообще не охваченных кинотеатрами, но все хотят снимать кино! Так что сейчас у нас идёт болезненный процесс, но он необходим.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы