Вот уже второй Наурыз подряд Кайрат Боранбаев встретил в следственном изоляторе — предпринимателя задержали 15 марта прошлого года. Казалось, что участников процесса и наблюдателей удивить уже нечем. Однако прокуратуре это удалось! Накануне праздника весны был зачитан новый обвинительный акт, изумивший даже судью.

На первый взгляд, новое обвинение ничем не отличалось от изначального. Прокурору пришлось объяснить разницу: в новом акте сделаны ссылки на протоколы совещания между “Газпромом” и “КазМунайГазом” от 12 июля 2019 года, а точнее, на протокол с 18 пунктами и дополнения к нему.

Это тот самый протокол, который существует лишь в виде копий и к обстоятельствам обнаружения которого у стороны защиты возникла масса вопросов, большей частью оставшихся без ответов.

Естественно, адвокаты подсудимого сразу же указали на недопустимость построения обвинений на фундаменте подобного рода, ведь речь идёт не просто о копии, а о копии, которая даже не признана вещественным доказательством.

Предъявите ваши документы!

В суде обвинители попытались раскрыть тайну появления этого документа. Увы, оказалось, что никто не видел оригинала “протокола-18”. Обнаружена копия при осмотре почтового сервера — письмо с соответствующим PDF-файлом было адресовано департаментом маркетинга компании QazaqGaz нескольким получателям. Однако ни в элект­ронном ящике получателей, ни в электронном ящике отправителя этого письма почему-то не оказалось.

Когда именно был создан этот PDF-документ, выяснить не удалось. На прозвучавший в суде воп­рос, можно ли изготовить такую копию путём наложения одних изображений на другие, прозвучал утвердительный ответ, но вдаваться в подробности не стали.

Государственный обвинитель в своих выступлениях избегал слова “копия”, хотя подлинника протокола с 18 пунктами суду так и не предоставил. Что, конечно, не мешало ему фокусироваться на, собственно, 18-м пункте, который, по мнению прокурора, служит доказательством того, что Казахстан мог приобрести газ у российского партнёра напрямую, без посредничества компании “АзияГаз Чунджа”.

Правда, тут же выяснилось: даже если протокол с 18 пунктами действительно существует и 18-й пункт в нём действительно гласит, что Казахстан мог бы приобрести у российской стороны газ по цене 145 долларов за тысячу кубометров, то… приводить это в поддержку обвинения юридически бессмысленно! Потому что “протокол-18” (даже если он действительно существует!) датируется 12 июля 2019 года, а на тот момент фактическая поставка топлива по договору с ТОО “АзияГаз Чунджа” уже три дня как осуществлялась. То есть в силу хронологии этот документ не очень к месту.

Кроме того, не был допрошен ни один из подписантов этого протокола и вообще никто, способный объяснить, откуда появилась цена именно в 145 долларов. Дело в том, что в 18-м пункте никак не оговаривается, включает ли эта цена расходы на транспортировку газа. А без них 145 долларов за тысячу кубов утрачивают какую-либо привлекательность даже в случае дальнейшей продажи этого газа в Китай. Такова уж арифметика бизнеса.

Ей, кстати, уделили отдельное внимание.

Переустановка слагаемых

Вопрос расходов на транспортировку закупленного у России газа вообще выпал из поля зрения прокуратуры. В частности, в обвинительном акте говорится, что ТОО “АзияГаз Чунджа” не понесло никаких затрат при использовании газопровода…

- Извините, пожалуйста, а как тогда газ попал на ГИС “Акбулак”? — поинтересовался Кайрат Боранбаев. — Получается, сам прилетел? Как компания QazaqGaz могла бы получить прибыль в 128 млн долларов, если “АзияГаз Чунджа” не понесла никаких затрат на транс­портировку?

С суммой ущерба, представленной стороной обвинения, тоже не все понятно чисто арифметически. Обвиняемым вменяется ущерб в 14 млрд 565 млн тенге, но в обвинительном акте указывается, что они получили дивиденды в сумме 10 млрд 675 млн. Куда делись почти 4 млрд?

- В то же время прокуратура пишет: “Согласно заключению судебной экспертизы от 30 июня 2022 года, разница между стоимостью газа составила 14 млрд 536 млн тенге”, — заметил главный фигурант дела. — То есть сначала они пишут, что это ущерб, а по заключению судебной экспертизы пишут, что это разница. Обычную предпринимательскую сделку приняли за преступление. Теперь доход компании принимают как ущерб.

В свою очередь прокурор спросил: как получилось, что второй обвиняемый по делу генеральный директор ТОО “Азия­Газ Чунджа” Роман НАХАНОВ, который занимался сделкой, получил в итоге 533 млн тенге, а Кайрат Боранбаев, “ничем не занимаясь” (это цитата), — 4,8 млрд тенге? Под смех зала судья этот вопрос отклонила.

Поиск лишения

На следующий день, зачитывая обвинительный акт, прокурор неожиданно устранил недосказанность 18-го пункта — тоже, как наверняка помнят наблюдавшие за процессом, неожиданного. Оказывается, в ходе судебного разбирательства со стороны обвинения прозвучало, что в цену 145 долларов за тысячу кубометров гипотетического газа из 18-го пункта всё-таки была включена стоимость его транспортировки. А ещё между “Газпромом” и “КазМунайГазом” будто бы существовала некая договоренность по прямым закупкам газа. Поэтому, по мнению прокуратуры, ТОО “АзияГаз Чунд­жа” приобрело топливо по якобы завышенной цене 161-162 доллара за тысячу кубов, тогда как, согласно 18-му пункту, могло бы купить по 145. Собственно, это и стало главным аргументом обвинения.

Что же касается оригинала “протокола-18”, то, по мнению следствия, кто-то его намеренно уничтожил…

В остальном обвинительный акт был вполне предсказуем. Боранбаеву и Наханову вменили в вину “пособничество в растрате чужого имущества и легализацию денег, полученных преступным путем”. Действия третьего фигуранта дела председателя правления АО “QazaqGaz” Тайыра ЖАНУЗАКА квалифицировали по статье о хищении чужого имущества.

Отягчающих обстоятельств прокуратура не обнаружила. Смягчающим фактором у Боранбаева сочли наличие ребёнка (вообще-то на его попечении находятся двое несовершеннолетних детей, в том числе дочь -

инвалид с детства) и добровольное возмещение ущерба, у Наханова — добровольное возмещение ущерба, а у Жанузака — наличие двух маленьких детей. В итоге обвинение запросило у суда: для Боранбаева — восемь лет с конфискацией имущества и пожизненным лишением права занимать долж­ности на госслужбе, для Наханова — восемь лет с конфискацией имущества, для Жанузака — те же восемь лет, но без конфискации. Кроме того, обвинение заявило, что Кайрата Боранбаева нужно лишить государственных наград.

- Я помню 1990-е, когда у нас не было возможностей, а были только лозунги — и больше ничего. Независимость дала мне возможность быть успешным, — ответил на все это бизнесмен. — Вы сказали, что меня надо лишить государственных наград. Но ни на одном награждении я не присутствовал, потому что все мои награды получены за благотворительность. Представим, что обвинение вступит в силу и меня лишат этих наград, но меня не лишат того, что я сделал, а я из личных средств финансировал огромные проекты, до 30 млрд тенге в год. Это все останется на благо нашей страны, на благо людей, которые здесь живут, и для меня это не пус­тые слова. Знаете, какая проблема? Вы судите человека из “списка Forbes”, а это образ мнимый такой, я всегда от него убегал. Я богат совершенно другим — тем, что я сделал.

Он рассказал, что его убеждали признать вину, которой за ним нет. От сделки, которую ему и другим подсудимым инкриминировали как преступление, государство получило прибыль 17 млрд тенге только в виде налогов. И при этом, по словам Кайрата Боранбаева, ни сторона обвинения, ни потерпевшая сторона так и не смогли привести никаких доказательств причинения ущерба. Более того, после десяти месяцев уголовного расследования и трёх месяцев судебного разбирательства прокуратура за какую-то неделю поменяла факты обвинения.

- Получается, следственные органы формируют решения в соответствии со своими желаниями, а затем начинают подгонять под это решение факты, — констатировал Боранбаев. — Но в нашем деле фактов против нас нет.

В свою очередь адвокат Вера ВОЙЦЕХОВСКАЯ отметила, что, согласно заключению-рецензии экспертно-правового цент­ра финансовых расследований и судебной экспертизы от 20 февраля этого года, акт предварительного заключения, ставший основанием для уже более чем годового заключения под стражей Кайрата Боранбаева, не отнесен к доказательствам и получен с нарушением норм процессуального законодательства, содержит недостоверные и предположительные выводы, но при этом не содержит сведений об ущербе.

- Соответственно, защитой изначально ставится под сомнение обоснованность начала уголовного расследования, — подчеркнула она. — Согласно процессуальным нормам не подлежат регистрации заявления, сообщения или рапорты об уголовном правонарушении, в которых отсутствуют сведения об ущербе, существенном вреде либо незаконном доходе, подтвержденные актами проверок, ревизии или аудита.

Её коллега Аян БОЗАБАЕВ напомнил, что сторона обвинения так и не обосновала, в чем же заключается прямой материальный ущерб, о котором заявлял прокурор.

- Ущерб — это имущество, которое было изъято противоправно и безвозмездно, — пояснил он. — Стоимость этого имущества должна определяться либо по рыночным ценам, либо заключением экспертов. Но мы так и не услышали, какое же имущество было противоправно и безвозмездно изъято у потерпевшей стороны! Это сырой газ? Товарный газ? Попутный газ? Ещё что-то? Представитель потерпевшей стороны в своих выступлениях этот вопрос обошел — он только сказал, что поддерживает прокурора и тем самым отказался от иска.

По словам главного фигуранта дела, иногда поражение оказывается лучшим результатом, чем победа. Поэтому бывают ситуации, когда лучше проиграть, но “проиграть гордо, честно и не бояться этого”.

- Уважаемый суд, прошу вас, наберитесь мужества следовать закону при разрешении этого дела, — сказал предприниматель. — Не только я, но и мои близкие и тысячи граждан верят и ждут от вас справедливости.

Владислав ШПАКОВ, Астана