Даже не особо сильно углубляясь в анализ всевозможных программ, можно утверждать, что не видно должной отдачи от бюджетных вложений в эту управленческую сферу. В результате дефицит госсредств на социальное развитие приходится брать из Нацфонда, который, как известно, не только неприкосновенный.

Обществу давно уже следует задаться вопросом: в чем причины подобной малоэффективной управленческой модели, поставленной с ног на голову?

Связано это, на наш взгляд, со снижением уровня государственного подхода к планированию и управлению социально-экономическим развитием страны в целом, отраслевых комплексов и регионов в частности.

Государственный подход — это сбалансированный механизм согласованности:

а) высокоточного прогнозирования ключевых целей и задач на основе привлечения потенциала научно-экспертного сообщества и применения самых современных инструментов и методов анализа;

б) планирования комплекса мер по обеспечению достижения поставленных целей;

в) ответственности за выполнение запланированных мероприятий на основе жесткого мониторинга процессов реализации планов.

Нынешняя система государственного подхода, заложенная и отлаженная ещё во времена плановой экономики, была действенной на первом этапе независимого развития страны. В качестве наглядного примера для сравнительного анализа можно взять антикризисную программу правительства на 1994-1995 гг. (15-месячная программа действий, полностью опиравшаяся на реальное управление), стержнем которой был жесткий контроль и не менее жесткая реакция на срывы плана мероприятий, что позволило в установленные сроки выполнить основные антикризисные задачи — укрепление тенге и снижение четырёхзначной годовой инфляции до 10-процентной. Была создана основа для привлечения иностранных инвестиций, включая, главным образом, прямые инвестиции по линии Международного валютного фонда (МВФ), что создало благоприятные условия для преодоления спада и развития производства.

Все это осталось в прошлом. Реальное управление целевыми задачами (в значительной степени опирающееся на механизм обратной связи) со временем сменилось на управление ресурсами (имеется в виду выделение финансовых средств на программные мероприятия в целом), что не могло не привести к ослаблению механизма реального управления.

Более того, все экономические проблемы сейчас решаются фрагментарно, вне единого системного подхода. Это касается банковской и финансовой сфер, индустриализации и диверсификации, налицо неэффективная бюджетная политика, борьба с системной коррупцией и т. д. Поэтому все это бесперспективно в рамках нынешней модели управления социально-экономическим развитием страны.

Взвешенная эффективная система государственного планирования и управления, которая таковой должна быть по определению, сегодня свелась к набору государственных, ведомственных и региональных программ, которые уже более двух десятилетий воспринимаются менеджментом от управления как некая управленческая панацея: мол, достаточно разработать программу, которой можно прикрывать всю управленческую сущность.

Подобный подход мог бы быть оправданным при условии, что программные продукты, как прежде, высокоэффективны. Однако это далеко не так. В результате имеем профильные программы, но при этом:

- диверсификации экономики не ощущается;

- система образования не обеспечивает реальные запросы рынка труда;

- наука как никогда оторвана от производства, поскольку не сформирована полноценная национальная инновационная система.

К этому следует добавить, что некоторый дополнительный хаос в систему госпланирования и управления вносят нацпроекты, которые, являясь, по сути, продуктом программного подхода, тем не менее имеют налёт некоторой “размытости” целей и задач и, как следствие, имеет место отсутствие чёткости в ресурсном обеспечении.

Другими словами, под рамкой нацпроекта можно создавать множество всевозможных мало- или совсем неэффективных программ и подпрограмм, что создает прецедент возвращения во времена чрезмерного обилия программных продуктов.

Эти документы, являясь, по сути, программными, вносят некоторую сумятицу в управление социально-экономическим развитием страны, поскольку противоречат действующим госпрограммам, дублируя либо полностью некоторые параллельно действующие госпрограммы, либо их отдельные задачи.

Таким образом, полноценного переформатирования гос­программ в нацпроекты фактически не произошло. Более того, не достигнуты задачи по переходу на формат лаконичных нацпроектов, понятных всем гражданам, хотя, как известно, именно такую задачу ставил перед госаппаратом президент ТОКАЕВ.

Соответственно, не может не иметь места и “перехлест” по финансированию госпрограмм и нацпроектов.

Подобное положение, скорее всего, является результатом излишней активности руководителей воссозданного АСПиР, которые в своё время предложили не совсем осознанные министрами и акимами и потому получившиеся неудачными инициативы с кластерами, прорывными проектами, противоречивыми институтами развития.

К сожалению, разработчики не удосужились учесть опыт России по национальным проектам, где с 2002 года начали применять федеральные целевые программы (ФЦП) с целью параллельного привлечения частных инвестиций. Однако уже в 2010 году в РФ отошли от этой практики, а нацпроекты были преобразованы в госпрограммы, в том числе по причине невыполнения многих из целевых показателей ФЦП.

Ко всему прочему серьёзно снизился общий уровень профессионализма управленческих кадров по всей управленческой вертикали. В основе этого влияние многих факторов. И самый главный из них, на наш взгляд, — неискоренимая сущность пресловутого командного подхода, когда руководители, переходя с места на место, тащат за собой своих людей. Со всеми вытекающими последствиями.

Многие ведомства так и не отошли от практики глобального охвата проблем без признаков должного потенциала возможностей для их реализации. Все это ведёт к завышенным рискам бюджетного финансирования, мало объяснимым с точки зрения здравой логики ведомственных задумок.

Например, в 2020 году была принята концепция формирования национальной товаропроводящей системы (НТС), которая была инициирована в связи с поручением главы государства о необходимости устранения проблем с нерациональным ценообразованием на аграрную продукцию по причине наличия целой армии посредников на пути доставки этой продукции до конечного потребителя.

Министерство торговли и интеграции разработало масштабную программу действий по развитию сети из 24 оптово-распределительных центров. Однако сегодня появились серьёзные сомнения в её реализуемости, поскольку прошли все намеченные сроки обозначенных трёх этапов, но ни одно ОРЦ не введено в строй.

В целом концепция в исполнении данного ведомства производит впечатление дежавю. Действительно, можно понять и принять, если под НТС понимается инновационно-модифицированный вариант прежней системы потребкооперации, которая обеспечивала закуп, хранение и доставку сельхозпродукции на прилавки магазинов, отсекая армию посредников, накручивающих цены. Скорее всего так и есть. Однако её облачение в сложные словесные конструкции, думается, необходимо для одной цели — побольше запросить бюджетных средств.

Ранее президент Токаев уже высказывался о том, что Банк развития Казахстана (БРК) фактически стал частным банком нескольких десятков стейкхолдеров.

На днях прошла информация о выявленных Высшей аудиторской палатой (ВАП, бывший Счетный комитет по контролю за исполнением республиканского бюджета) нарушениях в дочерних организациях нацхолдинга “Байтерек” — БРК и АО “KazakhExport”, что полностью подтверждает эти сомнения. И этот аудит по ряду объективных причин субъективного характера стал возможным только сегодня.

А к скольким сомнительным масштабным проектам, которые спрятаны за ведомственной неразберихой, пока не могут дотянуться руки ВАП?

Уже стала притчей во языцех программа “Экономика простых вещей” (ЭПВ). Безусловно, это исключительно важное направление, поскольку развитие этого программного концепта направлено на решение задачи насыщения внутреннего рынка отечественными товарами, на стимулирование конкурентоспособности обрабатывающей промышленности и прежде всего выпуск широкой номенклатуры товаров народного потребления, на создание конкурентоспособных производств с целью обеспечения нужд населения и замещения импорта социально значимых продовольственных товаров.

Как известно, изначально для поддержки субъектов частного предпринимательства было выделено 600 млрд тенге. Уже по истечении полугода фактической реализации программы было освоено порядка 25 процентов выделенных средств, а далее только по нарастающей.

Но по показателю освоения средств трудно судить о реальной эффективности программы ЭПВ. Можно привести немало примеров по инициативам финансовой поддержки малого и среднего предпринимательства, которые сводились к раздаче льготных займов без оценки должного эффекта и возвратности средств.

Вместе с тем при разработке прогноза социально-экономического развития республики на 2022-2026 годы поставлена актуальная задача: “Будет реализована инициатива “Правительство на основе данных”, которая предполагает принятие решений на государственном уровне с учетом проверенных фактических данных, аналитики и надёжных обоснованных прогнозов. Это позволит проводить политику, основанную на фактах, и чётко прогнозировать потенциальный эффект от новых инициатив и принимать соответствующие решения”.

Однако эта инициатива исполняется по принципу “ни шатко ни валко”. Так, в нарушение этой инициативы без должной оценки реальных результатов правительством было принято решение (фактически навязано Нацбанку) продлить действие программы ЭПВ до 2022 года с финансированием в объёме 1 трлн тенге. При этом рефреном шла информация о росте продукции и новых рабочих места в среде МСБ за счёт ЭПВ, в то время как это были главным образом показатели исполнения программы “Дорожная карта бизнеса”, итоги которой рассматривались вместе с программой ЭПВ.

Некоторым вдумчивым экспертам приходится, чтобы не впасть в состояние когнитивного диссонанса, разбираться в некоторых несоответствиях фактов, лежащих на поверхности, но скрытых в намерениях современных управленцев. Так, в публикации в Forbes Kazakhstan от 13 марта 2022 года “Непрозрачная экономика НЕпростых вещей” Куаныш ЖАИКОВ, партнёр Центр исследований и консалтинга CRC, обоснованно полагает, что программа ЭПВ — наиболее яркий пример постепенной институциональной деградации последних 5 лет. Он выделяет несколько ярких проблем этой программы, среди которых мы выделим две, в полной мере характеризующие этот явно провальный управленческий подход.

Так, по мере исполнения программы реализаторы отошли от главной сути, а именно — делались “непростые” и “не вещи”. Больше половины охваченных программой отраслей пришлись на услуги, высоко- и среднетехнологичную обработку, сельскохозяйственное сырье. А в дальнейшем список отраслей вырос в 2-3 раза. К примеру, в списке проектов числится Rixos Turkestan и ещё порядка 30 гостиниц.

Эксперт также обращает внимание на зацикленность на прямой поддержке, имея в виду, что если в России в рамках аналогичной программы, с которой был скопирован наш ЭПВ, речь шла о косвенных мерах — промышленных площадках, специальной инфраструктуре, торговых барьерах и т. д., то в Казахстане это превратилось в раздачу денег на проекты, в том числе уже действующим предприятиям. И здесь видятся проблески коррупционной составляющей.

В целом же, по словам независимых экспертов, сегодня к программе ЭПВ больше вопросов, чем ответов.

Подобные примеры неэффективных решений можно множить, однако все это даёт основание разделить мнение ВАП о том, что в целом нынешние управленческие подходы не позволяют реалистично и обоснованно прогнозировать развитие экономики даже на среднесрочный период. Все это порождает немалые риски недостижения стратегических целей и задач государственных и отраслевых программ.

В этой связи подчеркнем следующее: задачи формирования и совершенствования научно-методической базы и инструментов системы прогнозирования социально-экономического развития страны в целом, отраслей и регионов полностью находятся в компетенции Министерства национальной экономики с его подведомственными научно-исследовательскими учреждениями. И если ведомство не справляется с этой задачей, правительству необходимо что-то предпринять для выправления ситуации.

Подобное положение дел необходимо менять. Иначе нам не суждено выбраться из болота клановой экономики и господства олигополии с вязкой тиной коррупции. Нужно сформировать крепкую конкурентоспособную экономику, позволяющую поддерживать в необходимых масштабах социальные программы государства.

Едил МАМЫТБЕКОВ, экономист, общественный деятель