Результаты своей работы Айгерим Мусабалинова, уроженка Семея, представила на своей малой родине. По её словам, исследование показало, что права жителей региона, пострадавшего от ядерных испытаний, нарушались не только во времена существования Советского Союза, но и с момента образования независимого Казах­стана по сегодняшний день.

- После закрытия полигона была эйфория. Люди поверили, что весь мир придёт им на помощь, чтобы справиться с последствиями многолетних испытаний. А что получилось на деле? — вопрошает Айгерим. — По мнению участников исследования, государство активно раскачивало тему с несчастными жертвами полигона, чтобы выкачать больше денег из международного сообщества на реа­билитацию региона. Вот только что конкретно было сделано для пострадавших? Диагностический центр, с помпой созданный в то время, сейчас представляет собой удручающее зрелище. Когда из темы полигона было все выжато, её просто убрали под сукно!

В 1997 году у Семипалатин­ска отобрали статус областного центра, что способствовало ещё большей деградации экономики региона. По данным исследования Мусабалиновой, с тех пор простые жители региона, пострадавшего от испытаний, так и не ощутили на себе мер по восстановлению социальной справедливости.

- Люди по-прежнему находятся в угнетенном состоянии. У них не осталось доверия к власти. Все помнят, как государственные мужи говорили, что нужно пере­именовать Семипалатинск, чтобы не отпугивать инвесторов Семипалатинским полигоном. И что? Город давно переименован, но никто сюда не приехал. Наоборот, все, кто мог, разбежались! Все хорошие врачи из Семея давно уехали в Астану. А попробуйте их сейчас вернуть! — восклицает Айгерим и тут же добавляет, что она сама перебралась в столицу, потому что знала: на малой родине у неё нет будущего.

- Участники нашего исследования — обычные горожане — утверждают, что про полигон сейчас никто из чиновников не говорит, — продолжает Айгерим. — Намеренно скрывают данные, занижают реальные цифры. Житель региона умирает от онкологии, а врачи записывают в причине смерти диагноз, не связанный с воздействием полигона. Вместо того чтобы разрабатывать специальную программу помощи пострадавшим, Казахстан ликвидировал даже те льготы, которые гарантировал жителям региона несовершенный закон от 1991 года. В их числе преждевременный выход на пенсию для женщин — с 50 лет, для мужчин — с 55 лет. Хорошо, допустим, в 1990-х годах на непопулярные меры чиновников толкнул глубокий экономический кризис. А потом были же и лучшие времена, когда в Казахстане хватались за всевозможные стройки века!

По выводам автора исследования, самыми уязвимыми оказались дети с ограниченными возможностями.

- Давайте посмотрим правде в глаза: обучение таких детей на дому часто носит формальный характер. Качество такого образования никем не контролируется. Педагоги могут просто прийти попить чай. Во время своего исследования в Семее сфотографировала полуразрушенную лестницу в цент­ре города. Она опасна не только для детей с ограниченными возможностями, но и для любого человека! Сняла я и дорогу в школу в селе. Мы видим полное отсутствие дороги. В другом селе я застала комиссию из антикоррупционного комитета. Они приехали, потому что подрядчики перекопали все дороги, водопровод так и не провели, а дети с нарушениями опорно-двигательного аппарата теперь не могут добраться до школы! То есть при получении образования дети в регионе, пострадавшем от испытаний на полигоне, сталкиваются с барьерами в прямом смыс­ле слова! — восклицает Айгерим.

Конечно, проблема не только в плохих дорогах.

На вопрос, с какими барьерами сталкиваются дети на пути к образованию, рес­понденты ответили: “Всевозможные барьеры — политические, экономические и социальные”. Отсутствие статуса области у региона привело к нехватке услуг и специалистов в сфере здравоохранения и образования. Педагоги, работающие с детьми с особыми потребностями, не проходят какой-то специальной подготовки. Если в Семее ощущается их нехватка, то в сельской местности таких специалистов и вовсе нет. Те родители, кому позволяют возможности, возят своих детей с особыми потребностями каждый день за 100 километров в город!

Участники исследования уверены: нужно бороться с коррупцией на местах, чтобы у людей, которые имеют право на социальные услуги, не возникало дополнительных барьеров. Например, чтобы связать заболевание с ядерными испытаниями и получать дополнительные услуги по реабилитации, нужно пройти не одну комиссию. По словам некоторых респондентов, для этого требуются либо связи, либо пробивной характер и знание законов. Даже если получить право на реабилитацию, в силу отсутствия реабилитационных центров в Семее необходимо ехать в Астану или Алматы. Расходы на проезд и проживание не оплачиваются государством. Самое сложное — не предусмот­рены сопровождающие во время т­ранс­портировки детей.

Мамы не в состоянии поднимать своих детей, а без реабилитации часто невозможно подготовить ребёнка с ограниченными возможностями к обучению в школе. Не получит особый ребёнок доступ к школьному обучению и без заключения психолого-медико-педагогической комиссии (ПМПК). И тут сложности. На Семей и три района области (всего более 200 тысяч детей) приходится одна ПМПК, тогда как по закону рекомендуется одна комиссия на 50 тысяч детского населения. Её сотрудники выезжают в сельские районы один раз в год. Очереди на приём в ПМПК составляли два месяца.

Исследование показало, что специалисты здравоохранения и социальной защиты не осознают важную роль в развитии ребёнка и последующем его доступе к общеобразовательной программе. Только два специалиста из социальной защиты и пять из сферы здравоохранения приняли участие в исследовании. При этом НИИ радиационной медицины и экологии отказался от участия, не обнаружив связи их деятельности с вопросами доступа к образованию детей из региона, пострадавшего от испытаний.

По оценке участников исследования, в последнее время ситуация становится лучше, чем была в 1990-х. Однако эти улучшения идут на фоне изменений в социальной работе и развитии инклюзивного образования в целом по республике. Специальных мер для жителей и детей региона, пострадавшего от испытаний на полигоне, в сфере образования, по словам респондентов, не принималось, особенно это касается сельской местности.

- О чём можно говорить, если действующий закон о защите пострадавших на Семипалатинском ядерном полигоне не распространяется на детей! — восклицает Айгерим Мусабалинова. — Он охватывает только тех, кто проживал в регионе во время проведения испытаний на полигоне с 1949 по 1991 год. Между тем учёные признают, что испытания на полигоне могут вызвать серьёзные патологии не только у тех, кто проживал в то время в регионе, но и у последующих поколений без срока давности! Поэтому пересмотр закона о защите пострадавших от полигона жизненно необходим для жителей региона, которые уже не верят, что власти наконец-то о них вспомнят…

Милана ГУЗЕЕВА, фото автора, Семей