“Он разочарован”, — сказала мне подруга. И ведь не про парня своего сказала, а про возможного будущего начальника. Начальнику около тридцати пяти, он брутал, бизнесмен, но, как водится, у него опустились руки, потому что какие-то предыдущие условия не срослись, не получилось, а теперь вот вдохновения нет.

Нет вдохновения, я устал... Все чаще слышится со всех сторон, причём от мужчин. Чем сильнее кризис, тем сильнее все жалеют мужчин. Вот один таксист на моё “работы стало меньше” подхватывает: “Особенно для мужчин, а ведь мы хотим вас, женщин, кормить, одевать, а возможностей все меньше”. И вздохнул горестно. Да так, что его мне тоже стало жалко.

На кинофестивале Clique в конкурсный день, когда участники показывали короткометражные фильмы, снятые за 48 часов, была одна работа, где все пять минут звучало “Из-за вас я...” и далее вариации: взял взятку, испортил свою жизнь, стал бандитом... Все вокруг виноваты.

И я поняла, что тенденция перекладывать на других вину за собственную жизнь, собственные “невозможности”, упущенное время, шансы, неудавшуюся семейную жизнь — стала слишком популярной. Гораздо легче в период кризиса свалить всю вину на внешние обстоятельства и со спокойной душой пойти пить пиво на оставшиеся от хороших лет запасы. Кризис словно разрешает не искать никаких способов выжить, кризис разрешает не радоваться, а истерически веселиться. Период перемен даёт возможность кидаться из стороны в сторону, объясняя это “поиском новых возможностей”, принимать не­ожиданные и бьющие по больному родных людей решения, говоря “это жертва, но она нужна”. Эпоха хаоса возвращает нас к инстинктам то ли первобытных людей, то ли подростков пубертатного периода, крушащих все вокруг и ничего не создающих.

И посреди всего этого остаются единицы. Продолжающие упорно свой бизнес или благо­творительную деятельность. Они напоминают мне взрослых, стоящих в центре расшалившейся толпы детсадовцев. Наблюдают за малышней, успевая при этом перемыть посуду, навести порядок, игрушки на место положить. Малыши думают, что они единственные, кто здесь прав. Но наступит сончас, и воспитатели уложат всех спать, хотят того дети или нет. И на полдник тоже придётся есть печеньки и пить молоко. Воспитателям не нужно вдохновение для работы, их мало волнуют внешние обстоятельства. И если вдруг что-то случится, они будут следовать инструкциям, спасут всех детей и останутся здесь главными. А главный — не тот, который громче всех. Главный — это который отвечает за себя и ещё вот за того парня. За детей, помощь которым началась ещё до пике тенге. За взрослых, которым все равно нужна психологическая и иная помощь. За животных, которые остаются в морозы на улице. Никакой кризис не даёт им права уйти со своей дороги, потому что они там главные и отвечают за все. Прежде всего, за себя.

Салтанат МУРЗАЛИНОВА-ЯКОВЛЕВА, общественный деятель