Совсем недавно, 31 октября 2015 года, президент подписал новую редакцию Гражданского процессуального кодекса РК. Обращаясь к казахстанцам, Н. Назарбаев, очевидно, ожидал, что утверждённые им в “Плане нации” направления нашли отражение в принятом документе, подчеркнул, что “новый ГПК фундаментально улучшит правовое поле страны. Казахстан с нового года перейдет от пятизвенной к трёхзвенной судебной системе. Это упростит процесс рассмотрения дел, повысит эффективность, сделает более понятными все решения для простых людей… Документ расширяет возможности применения информационных технологий в гражданском судопроизводстве: все судебные заседания будут фиксироваться в обязательном порядке. Все стороны смогут получать копии записей, что повысит прозрачность работы судов. Кроме того, расширяется сфера примирительных мер досудебного регулирования споров. Примирение будет осуществляться не только медиаторами, но и судьями первой апелляционной инстанции, а также адвокатами… Широкое использование примирения разгрузит судебную систему, а главное — сократит время на решение споров… Все эти нормы нового кодекса направлены на повышение эффективности судебной защиты. Хочу сказать, что в целом проделана большая работа по модернизации гражданского процессуального законодательства…” Давайте посмотрим — так ли это.

Трёхуровневая система фактически закреплена в новом документе. Однако задача ставилась несколько иначе: введение трёхуровневой системы должно было повлечь оптимизацию судебной системы для упрощения доступа граждан к правосудию. Но об оптимизации говорить вряд ли приходится. Новый кодекс, вступающий в силу с 2016 года, несмотря на сокращение количества звеньев судебной системы, никак не облегчает доступ граждан к правосудию. Напротив, для многих категорий споров и множества спорных правоотношений судебная защита усложнена либо стала вообще невозможной. Так, например, значительно осложнена судебная защита для лиц, не привлеченных к участию в процессе; намного усложнилось положение участников процесса, пропустивших процессуальные сроки по вине суда. Введение трёх судей в апелляционной инстанции, на наш взгляд — простое создание ненужных судейских вакансий. Ведь кодекс возлагает всю предварительную работу в апелляционном производстве на некоего одного “судью”, который даже не является докладчиком. Что будут делать в апелляционном процессе двое других судей — общеизвестно: зевать, скучать, поторапливать выступающих. Также абсолютно непонятны новации в сфере распределения судебных расходов. Особенно в сфере отнесения расходов на сторону, нарушившую правила претензионного порядка, независимо от исхода спора.

В целом недостатки ещё не работающего нового кодекса, в том числе в части обеспечения конституционного права граждан на судебную защиту, настолько серьёзны, что нуждаются в серии конференций, “круглых столов” и профессиональных обсуждениях.

Второе поручение — обеспечение обязательной аудиовидеофиксации заседаний — исполнено наполовину. Обязательности нет. То есть норма о такой фиксации как бы есть, но есть и разрешение в случае невозможности такой фиксации её не вести.

Третье поручение — создание отдельного производства по инвестиционным спорам — исполнено буквально. Но вот зачем оно исполнено буквально, не совсем понятно. На наш взгляд, было бы достаточно изменить подсудность для данной категории споров — если, конечно, имеется в виду необходимость обеспечения высококвалифицированного рассмотрения таких споров.

Четвертое поручение президента, касающееся сокращения учас­тия прокуратуры при отправлении правосудия, оказалось исполненным ровно наоборот. Полномочия прокурора не только не сократились, но и возросли. Почему так получилось — понятно. В разработке новой редакции кодекса наверняка принимали заинтересованное участие и прокуроры. И ясно, что отдавать такие эксклюзивные полномочия никто из них без боя не станет. Прокуроры докажут сомневающимся, что произвольное участие в судах любой инстанции — это и есть высший надзор, неотъемлемая функция прокуратуры.

Очевидно, что функция высшего надзора не может быть реализована в конкретных судах первой и апелляционной инстанций. Эта функция реализуется по результатам обобщения судебной практики (которой ныне занимается Верховный суд).

Но это тема отдельного серьёзного разговора.

Виталий ВОРОНОВ, президент Алматинской юридической корпорации, член комиссиипо правам человека при президенте РК