Государство собралось под 2,5% годовых на 10 лет финансировать строительство молочно-товарных ферм в целях импортозамещения. Новое – хорошо забытое старое, только в цветной обертке.

В августе на одном из совещаний в правительстве под руководством зампремьера Серика Жумангарина обсуждали очередное ноу-хау для аграриев – Большой проект, разработанный с целью тиражирования на всю страну северо-казахстанского опыта развития молочно-товарных ферм (МТФ). Самое интересное в этом проекте – условия участия. На 2023 год в рамках проекта уже выделены 100 млрд. тенге под льготное кредитование предварительного пула 67 уже существующих в стране крупных производств с опытом. То есть впервые государство даёт дешевые деньги не фермерам-новичкам, а уже состоявшемуся бизнесу. Директор Союза производителей органической продукции Казахстана Арсен Керимбеков считает, что у Большого проекта могло быть большое будущее, если бы система госуправления перестроилась на работу по принципу «длинного срока».

– Большой проект появился тихо весной, когда шла посевная, и фермеры в принципе были заняты, а в очередной раз о нём снова заговорили в августе, когда аграрии снова заняты уборкой. Широкого обсуждения этого проекта не было, как, впрочем, и остальных отраслевых программ. Все как обычно, – говорит эксперт.

– По-вашему, стратегически верно раздавать дешевые деньги уже состоявшимся предпринимателям, вместо того, чтобы поднимать с нуля новые?

– В данном случае – да, и это одна из немногих особенностей Большого проекта, которую союз органиков разделяет и поддерживает.

У каждого производства есть масштаб. Производство молока маленькими фермами слишком трудозатратно – расходы в 6–7 раз выше, чем на больших фермах. Чем крупнее ферма, тем выше её автоматизация, тем производство молока дешевле. Российский опыт показал, что при поголовье от 1200 особей автоматизация процесса окупается, и ферма выходит в прибыль, давая дешевый и качественный продукт, безопасный по биосоставу.

Конечно, параллельно с крупным молочным бизнесом должны быть и маленькие фермы. На случаи, например, вспышек болезней, чтобы на прилавках всегда была продукция. Минсельхоз определил под малыми МТФ – от 400 голов. Все, что меньше, – это уже не бизнес, а хобби, что ли. Там рентабельность низкая. Поэтому малые фермы Большим проектом и не поддерживаются.

– Какой вообще в нём смысл, если российская и белорусская молочка уже задавили местный рынок дешевой продукцией?

– Смысл есть, но наш экспертный «теневой минсельхоз», уже несколько лет предлагающий настоящему Минсельхозу альтернативные инструменты поддержки аграриев, сразу сказал, что в нынешнем виде Большой проект казахстанских фермеров не сделает конкурентоспособными в условиях гигантского импорта из России. Парадоксально, но основные ресурсы, из которых состоит наша еда, – вода, электричество, земля, бензин и рабочая сила – в Казахстане самые дешевые. А продукция дороже, чем в соседних странах. Значит, что-то неправильно по пути, если все ресурсы дешевые, а для последнего покупателя все дорого? Неправильно многое – составляющие и сырье для молочного производства в Казахстан по-прежнему ввозятся из-за рубежа за валюту. И об их локализации внутри страны речи в Большом проекте нет. То есть при любых валютных колебаниях цена на конечную продукцию растёт. Обо всём по порядку.

В молочном производстве самое главное – телочки и нетели. Внутри Казахстана их производят только два предприятия, очередь на годы вперед. Остальное дойное стадо Казахстана фермеры завозят из-за рубежа. Естественно, за валюту. Потому что доить простых коров – это 3–4 тысячи литров молока в год. А молочных – от 7 до 9 тысяч литров. Ну и как сильно изменит Большой проект ситуацию на молочных фермах, когда огромные ресурсы тратятся на финансирование, по сути, иностранных производств? Если бы при распределении субсидий Минсельхоз конкретно обозначило, что стране необходимо N-дцать предприятий по производству молочных телок и нетелей, это было бы разумным подходом с большим коэффициентом полезного действия на выходе.

Второй важный компонент в любом виде животноводства – аминокислоты. Их пять, благодаря которым растёт усвояемость кормов. Например, лизин. В Белгородской области, например, благодаря аминокислотам добились конверсии корма 1 к 3 по свинине. В советское время конверсия составляла 1 к 7,5, что означало вложение 7,5 условных килограммов корма для получения 1 килограмма мяса. В Белгородской области теперь 1 кг мяса получают из 3 кг корма. И когда такая продуктивность на огромной ферме, да и не на одной, это не только высокорентабельное производство, но ещё и с высоким экспортным потенциалом.

Как выяснилось, все аминокислоты для животноводства производит только Китай. И делает он их из отходов зерна. Вопрос – почему Казахстан не задумался над таким производством у себя в стране, где есть и потребности, и сырье? В Большом проекте и по этому поводу также ничего нет.

Все, что наши внутренние производители в качестве сырья покупают за валюту, должно покупаться в тенге внутри Казахстана. Вот это был бы действительно Большой проект. Вот тогда организовать и модернизировать фермы в Казахстане было бы выгодно.

– Тогда на что пойдут эти кредиты под 2,5%?

– Закупят импортное, естественно, оборудование, импортных телочек, и эти 100 млрд. уже выделенных тенге вывалятся как из дырявого мешка на поддержку импортных производителей. Оборот денег ведь очень важен. Все сырье, закупаемое у местных производителей, в конечном счёте ложится на прилавки конечной продукцией с добавленной стоимостью. Это и налоговые отчисления, и рабочие места, и развитие.

Большая ошибка думать, что Большой проект даст стране какой-то молочный старт. При таком положении дел – нет. Ну и пройдёт какое-то время, МТФ «съедят» деньги, отдадут кредиты, и снова будут вынуждены просить помощи государства, потому что на внешних валютных колебаниях внутренний бизнес строить и развивать очень непросто.

– Кроме самого Большого проекта анонсирован и большой контроль за его реализацией совместно МСХ, «Атамекеном» и акиматами. Не много ли контроля для проекта, который сам по себе под вопросом?

– Опять всплывает проблема управленцев короткого срока. Год-два пройдёт, и Жумангарина на этом посту уже не будет. Уйдут и другие руководители, которые сейчас занимаются Большим проектом. Так и будет, исходя из моего личного опыта. За последние 3 года нами, органиками, занимается уже 6-й вице-министр, поэтому отрасль развивается скорее вопреки, нежели благодаря.

В августе 2024-го уже можно будет дать предварительную оценку Большому проекту, но я больше чем уверен, – это будет аналог Мясного проекта, который «съел» почти 1 млрд. долларов, а у нас ни мяса, ни экспорта. Проект рассчитан на 10 лет. И если Жумангарин успеет раздать деньги, а потом его снимут, он спокойно вздохнет и потом просто пожмет плечами: «Ну, сняли меня, все испортили». А так даже удобно.

Заметьте, Минсельхоз не обсуждает программы, а просто технически реагирует на какие-то события. Мы и по программе «Ауыл Аманаты» своё «фи» говорили, нам пообещали пригласить к обсуждениям в 2024 году, если финансирование продолжится, но я сильно сомневаюсь.

– А почему органиков в Большом проекте нет?

– Потому что традиционно крупная молочка не органическая, так как применяет слишком много антибиотиков и гормоны. Приведу пример. Человек, изолированный в комнате 3 на 4 метра, сможет без ущерба для здоровья и психики существовать несколько месяцев. Подселите к нему ещё двоих, проблемы начнутся в 3 раза быстрее. Как минимум, в этой комнате начнут все болеть. Так вот, коров на фермах держат в таких тесных условиях, как я рассказал на примере с людьми. А чтобы не болели, живут на антибиотиках.

Обычная корова в личном подсобном хозяйстве на селе доится 6–7 месяцев в году. А на крупных предприятиях – 11 месяцев. Почти круглогодичного надоя добиваются применением гормонов, много где запрещенных из-за вреда как поголовью, так и человеку. Непрерывный надой всегда несёт серьёзный минус – у животных образуется мастит. Мастит – это гной, и чтобы его не было, коровы получают ударные дозы антибиотиков тетрациклиновой группы. В микроскопических, совсем маленьких количествах в промышленном молоке гной есть. То есть в каждой пачке заводского молока помимо самого молока есть гной, антибиотики и гормоны. То же самое касается масла, сыра и любой другой продукции молочного производства. В мясе, к слову, то же самое.

Вот почему органики всегда предлагают альтернативные вещи традиционному крупному животноводству. Нашим нормативам существующие МТФ не соответствуют. И когда мы эти альтернативные вещи чиновникам предлагаем, нам говорят, что сейчас у государства задача накормить людей любым молоком. Хотя можно сразу делать органику. Это дороже, но не сильно. И вроде мы видим, что наши идеи нравятся Минсельхозу, потому что в них есть логика, а практической отдачи нет. Потому что системно все перелопатить никто не может из-за особенностей в госуправлении.

Те же на манеже

Новый Большой проект чем-то напоминает своих предыдущих собратьев по льготному кредитованию сельского предпринимателя. Например, в 2021 году работала программа кредитования на развитие животноводства через Фонд поддержки сельского хозяйства. В декабре 2022 года молодым фермерам также светили льготные кредиты под 2,5% годовых на реализацию проектов в сельской местности. И тут зафартило крупному бизнесу. Выглядит так, что в Казахстане у всех есть шансы на 2,5% годовых.

Вице-министр сельского хозяйства Амангалий Бердалин на днях говорил о том, что правил кредитования по Большому проекту ещё нет, и акиматам в регионах было поручено определить поверенных агентов для финансирования проектов.

«Атамекену» вообще отводят очень серьёзную роль в отборе кандидатов на предмет бизнес-устойчивости предприятий-заявителей.

«У нас сейчас достаточно чётко отработана система мониторинга инвестиционных проектов. Есть информационная система, в которой мы можем видеть в режиме реального времени ход реализации инвестпроектов, на дэшборде отражаются их ключевые показатели. У предпринимателя в системе есть свой кабинет инвестора, куда загружаются данные по его проекту. Доступ в систему можем сделать акимату, МСХ и другим участникам, госорганам. Это будет объективный канал информации», – предложил председатель президиума «Атамекена» Раимбек Баталов.

В 2024 году в пул потенциальных претендентов на участие в Большом проекте могут попасть птицефабрики, овощехранилища, проекты по орошению. Начали вроде за здравие.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора