Да, он хайповал. А кто сегодня не хайпует? Но при всем этом Миша занимался вскрыванием нелицеприятных фактов в правоохранительных органах и судебной власти. И именно это напрягало многих.

Насколько я понимаю, соз­дать и руководить ОПГ не так-то просто. Поэтому, я думаю, ОПГ притянули за уши с одной лишь целью — увеличить размер наказания для него. Что касается госсекретов, которые также фигурируют в обвинениях, я не понимаю, какими госсекретами может обладать журналист?! Одно дело — бывший чиновник, имеющий соответствующий доступ, или сотрудник нацбезопасности. Но обычный журналист?

Когда шло расследование по Матаевым, то от всех казахстанских редакторов требовали подписку о неразглашении. Но тогда силовикам этого не удалось сделать. Сейчас они подвели Мишу под госсекреты. И государство нам будет говорить, что мы не имеем права знать, что происходит. Поэтому, я думаю, госсек­реты — это попытка ограничить законное право Козачкова на защиту и наше право на открытый и гласный процесс.

О вознаграждении якобы в размере 52 миллионов тенге. Ребята, это проверяется несложно и делается просто. Заставлять чиновников предъявлять доказательства, что их машины, дома и так далее соответствуют доходам, — это прописано в законе. Но Миша не чиновник, он журналист. Понятно, что за какую-то работу он получал вознаграждение или гонорар. Но так все работают, кто-то работает над имиджем, а кто-то пытается решить свои проблемы. Любой труд должен оплачиваться. И тем более труд журналиста, которого просят написать статью. Если у человека, к примеру, сложилась какая-то критическая ситуация и он не может два слова связать, то, естественно, обращается к профессионалу-журналисту. И заплатить ему за работу — это разве преступление?

Если у кого-то возникают претензии к комментариям, постам, статьям в СМИ — все это должно решаться сугубо в судебном правовом поле. У нас же огромное количество примеров, когда человек, которому не понравилось, что про него написали, обращается в суд. И именно в суде выяс­няется, кто прав, а кто нет.

Это нормальная, открытая процедура. А когда человека арестовывает госорган, как будто он какой-то шпион или может навредить интересам государства, это просто попытка сломать человека и показать всем другим: а стоит ли в следующий раз вообще трогать тех людей, которых трогать нельзя. По сути, нас учат, чтобы его пример стал другим наукой. Это демонстрация всем нам: не вздумайте трогать чиновников.

В нынешнее время информационной войны и санкций медиапрофессионалы выходят на первый план. Они становятся “священными коровами”, неприкасаемыми людьми, которые готовят пищу для мозгов, умеют отстаивать интересы государства. Они святые, их нельзя трогать. А у нас, к сожалению, все наоборот. Неприкасаемыми становятся чиновники, а медиасообщество — мальчиками для битья.

Коррупционеры уже ничего не боятся, боятся только медиа и огласки. Как только у нас медийная сфера станет неприкасаемой, тогда начнёт все меняться. И, главное, начнут меняться чиновники, потому что об этом смогут узнать медийщики. И если возникают какие-то претензии к журналисту или к медиа — все должно решаться в правовом поле. Определять вину должен суд, а не государственный орган.

В завершение ещё раз хочу подчеркнуть: если медиа в стране не работают, не будет работать ничего: ни экономика, ни производство и т. д. Страна будет попросту стагнировать.

Шавкат САБИРОВ, президент ОЮЛ “Интернет-ассоциация Казахстана”