Однако умалчивание проблем реализации языковой политики, особенно государственных программ, на которые правительство выделяет немалые деньги, чревато консервацией проблемы, если не эскалацией конфликтов (как показывают случаи из соцсетей), готовых вспыхнуть в любую минуту.

За разработку и реализацию гос­программ по языковой политике все эти годы отвечало Министерство образования и науки, разделенное недавно на два ведомства. Принятая программа развития и функционирования языков на 2011-2019 годы состояла из нескольких основных направлений: овладение казахским языком, его широкое применение, развитие языковой культуры и лингвистического капитала казахстанцев. У каждого направления были свои задачи, показатели результатов, а также мероприятия.

Одним из главных недостатков госпрограммы была расплывчатость формулировок, особенно описания мероприятий. На “мероприятия в рамках госсоцзаказа в целях расширения применения государственного языка и на повышение его востребованности” ушло 300 млн тенге. Возникают вопросы: какие мероприятия были проведены? сколько их было? почему на них выделили 300 млн? И самое главное: как эти мероприятия повлияли на повышение вос­требованности казахского языка?

Следующий проблемный момент: составители госпрограммы предлагают отслеживать успехи языковой политики с помощью количественных показателей. Например, акцент делается на увеличении количества учителей казахского языка, что никак не может отождествляться с повышением качества преподавания и обучения.

Ещё пример: для продвижения и распространения казахского языка ежегодно выделяли 10 процентов госсоцзаказа. По количеству выделенных денег можно оценить лишь факт приложения усилий, но нельзя проверить рост уровня использования казахского языка.

К слову, о финансировании: в документе было расписано, на какие задачи планировали потратить семь из 19 млрд тенге. Статьи зат­рат на оставшиеся 12 млрд тенге неясны. Из указанных расходов больше всего выделили на государственные топографические и тематические карты, на каталоги географических названий на государственном языке (2,3 млрд). Для сравнения: на бесплатные курсы изучения казахского ушло гораздо меньше — 1 млрд тенге.

Очередное упущение языковой госпрограммы — при её разработке не учитывали мнения граждан. По данным Demoscope, около 60 процентов молодых людей не считали нужным переход казахского языка на латинскую графику. Когда настроение граждан не благоприятствует реализации реформы, особенно такой масштабной, это занимает больше времени, сил и денег.

Наконец, не все задачи были поставлены реалистично. В частности, к внедрению трёхъязычной модели обучения подошли без надлежащей предварительной подготовки. Не приняли во внимание отсутствие учебников, стандартизированного методического обеспечения учителей и программ подготовки учителей-предметников, не владеющих английским.

Можно, конечно, махнуть рукой на старую программу и с воодушевлением ждать результатов от действующей аналогичной программы на 2020-2025 годы.

Однако складывается впечатление, что его составляли методом “копировать-вставить”. Например, в списке задач есть мероприятия по повышению престижа и востребованности государственного языка, как и в прежней программе. Только теперь на них выделяют около 1,7 млрд тенге, а в предыдущей программе было 295 млн.

Позитивным моментом я бы отметила то, что финансирование для каждого мероприятия в этой программе расписано более подробно, зато нереалистичных целей гораздо больше.

При постановке целей языковой политики важно апеллировать не к количеству проведенных мероприятий или вложенных средств, а к качеству реализации конкретных задач. При распределении финансирования важно расставлять приоритеты и выделять больше денег на то, что имеет первостепенное значение.

Ну и самое главное — ставить продуманные и достижимые задачи в соответствии с анализом текущей языковой ситуации. Немаловажно учитывать также отношение и готовность граждан к любым новшествам в языковой политике государства.

Анна КЛИМЧЕНКО, социолингвист исследовательского центра PaperLab