Нелегальный рынок животных, как нелегальный рынок рабов: там крутятся огромные деньги. Но на кону честь государства. И нам необходим громкий и показательный процесс. Как только в тюрьму заслуженно сядут таможенник и представитель ветеринарной службы на границе, пропустившие контрабандных животных, незаконный перевозчик и заказчик, по нашим улицам перестанут бродить беспризорные львы.

Лев опасный и заметный, потому и шумиха поднялась нешуточная. Но в страну регулярно попадает дикое количество менее заметных животных-нелегалов. И невозможно предугадать, чем обернется их обитание здесь.

Известно, что заболевания, от которых весь мир сейчас трясется в лихорадке, не что иное, как неправильное обращение с фауной. А ведь мы живем в эпизоотии — в стране, где до сих пор существует бешенство.

Очень хочется, чтобы уполномоченные органы наконец задались вопросом: каким образом у населения оказываются дикие и опасные хищники, попавшие в Казахстан без ввозных документов? Где их разрешение от СИТЕС, ветнадзора?

Если животное не представитель нашей фауны, значит, попало к нам нелегально. Нужно категорически, под страхом тюрьмы запретить содержание крупных хищников в домашних условиях. Хотите содержать питомник диких кошек — регистрируйте. И опять же, для чего? Чтобы разводить и продавать населению? Важно помнить, что крупные кошки, обезьяны не домашние животные. Дикие котята вырастут и станут опасными для человека. Хеппи-энда не случится. Кто-то должен умереть: не человек, так животное.

Это один аспект. Другой: кто и каким образом должен решать судьбу очередного экзота, попавшего к нам контрабандой? Пока что этим занимаются волонтёры-зоозащитники. Они выходят на след хозяина, договариваются, на каких условиях животное можно забрать и куда пристроить. Иногда даже выкупают его, совершая тем самым огромнейшую ошибку. На смену одному купленному льву привозят следующего.

Пока же наказание несёт зоопарк. Стихийные сборы, созданные на волне хайпа, сдуются через несколько месяцев, и поток пожертвований прекратится. А лев сядет на шею зоопарку. Но вольеры не резиновые. В зоопарке должен быть прайд: на одного льва-самца две супруги-самки. Даже в крупнейших зоопарках мира стараются выдерживать этот регламент. К примеру, в Бронксе живёт одна львиная семья. В Серенгети — крупнейшем заповеднике мира — всего два или три львиных прайда.

Впрочем, Алматинский зоопарк уже входит в историю по небывалому количеству львов, принятых от населения! Сегодня из шести алматинских львов только двое чистые зоопарковые животные. Остальных в зоосад практически подбросили.

И такое поголовье кошачьих не повод для гордости. Животные-нелегалы, как правило, больны, зачастую неизлечимо. Это у нас, гостеприимных казахов, их пытаются спасти, взять на довольствие. В Европе или Китае с такими животными обходятся без лишних сантиментов. Но я не за усыпление животных. Я за наказание для хозяев.

Многие думают, что все эти львята попадают в Казахстан из солнечной Африки. Но вывезти контрабандой льва оттуда — дело практически невозможное. Чёрный континент жестко следит за своими границами. Не в пример Казахстану, пропускающему контрабанду, закрыв глаза и открыв карман.

Все эти львята, которых то и дело находят у нас, попали в страну из соседней России. Там диких кошек разводят, не оглядываясь на кровосмешение и прочие условности. Львенка, который в Африке стоит около десяти тысяч долларов, на российском черном рынке можно купить за полторы.

Львята, участвующие в фотосессиях, как правило, двухмесячные. Что уже незаконно — никто не выдаст разрешительные ввозные документы на животное младше трёх месяцев.

Львица Майя, которая теперь живёт в Карагандинском зоопарке, жертва таких дельцов. Её мы изъяли в ужасном состоянии, со сломанной лапой, обрезанными под корень когтями и полуслепую от фотовспышек. Она жива. Лев Алиш перестал развиваться и расти от сидения в маленькой клетке. Его, как и львицу Ассоль, спасти не удалось. И пока торговцы живым товаром будут уходить от наказания, этот конвейер смерти остановить не удастся.

Ангелина КОТЕНКО, зоозащитник