Со свойственным людям ещё со времен палеолита детским стремлением одушевлять все окружающее мы распространяем идею такой соразмерности на наши взаимоотношения с природой. Подсознательно ждём от неё разумного, а значит, гуманного к нам отношения. Хотя очевидно, что такое ожидание бессмысленно, ибо, по сути, все мы и все вокруг нас — набор случайностей: случайных генов, случайных событий, случайных взаимодействий, и вся реальность — лишь простой калейдоскоп совпадений. А там, где царствует случай, справедливости быть не может.

Моему другу не было сорока, когда его жена умерла от рака. Молодая, красивая, добрая женщина. Узнав об этом, наш общий знакомый с грустью сказал, что мир несправедлив. И это действительно так, ибо для природы смерть человека или его страдания всего лишь очередное совпадение каких-то физических величин и процессов. И в совершаемом ею безумном воздаянии за несодеянное нет логики и, очевидно, не может быть справедливости.

Один мой сокурсник написал, что утратил веру в Бога, когда потерял сына. Потерявшим самое дорогое, казалось бы, одна дорога — обозлиться на сущее и отомстить ему злом за причиненные беды. Но понимание зла доступно только человеку, а значит, мстить за жестокость природы можно только роду людскому.

В американском фильме “Пленницы” бывшие проповедники после смерти маленького сына стали наказывать Бога, похищая и убивая чужих детей. Для всех очевидно, что это безумие. Как правило, пережив даже самую страшную беду, посланную природой, люди не идут по пути жестокости по отношению к ближним своим, ибо понимают, что они в этом не виноваты и делать им плохо не­справедливо.

И именно это чувство, чувство справедливости, делает человека человеком и отделяет его от природы. Возможно, именно за это осознание Господь и изгнал Адама и Еву из рая. Ибо поняв, что такое добро и что такое зло, люди утвердились в своём праве на звание разумного, а значит, всемогущего существа.

Справедливость может быть только во взаимоотношениях между людьми, и именно она является основой для гуманизма. Стремление к ней и есть источник внутренней силы и энергии, всей нашей цивилизации, ибо разумное, доброе, сострадательное и взаимно уважительное отношение друг к другу помогает людям совместно выживать в этом равнодушном и безжалостном к ним мире.

Как всякое создание человеческого разума, представление о справедливости совершенствуется вместе с её носителями. Гигантский шаг от примитивного в своей жестокости принципа Талиона до Великой хартии вольностей, а затем до суда присяжных и далее к Всеобщей декларации прав человека — это эволюция, сопоставимая по своим гуманитарным последствиям с созданием антибиотиков. Ибо эта эволюция тоже спасла миллионы жизней и у миллионов сохранила веру в человечность.

Справедливость торжествует только в неподкупном, объективном и беспристрастном суде, где судья мудрый, честный и добрый человек, в совершенстве овладевший юридическим знанием, верный своему долгу и осознавший достоинство своей профессии. Именно судья есть живое воплощение той самой справедливости, что согревает нас в холодном сумраке реальности. Судья избранный. В здоровом обществе он лучший из лучших, тот, кому доверяют все. Символом его статуса и достоинства является мантия.

Некоторым нашим судьям было бы неплохо понять, что настоящая судейская мантия неприемлема в атмосфере кабака, если это мантия настоящего судьи.

Данияр КАНАФИН, адвокат