Обычно я лезу в “серьезные” предметы — математику, язык, ну а литература — это же так, для души. Но дети нынче читают мало, я вроде как дело со словом имею, так что мне и карты в руки, да и пообщаться с ребёнком о поэзии — это ли не святое?

Глава в учебнике попалась прямо в тему — “Рождество в литературе”. Дело было под Новый год, а конкретное задание: прочитать стихо­творение Пастернака “Рождественская звезда” и ответить на вопросы. “Легко и с удовольствием!” — по­думала я, наивная.

Очень удобно, что стихотворение предваряет теоретическая часть о жанре рождественского рассказа и традициях этого праздника вообще. Правда, смутило задание “чтение с заполнением таблицы ЗХУ”. Что это такое, ребёнок не знает. Но у нас уже давно учебники, как путеводная звезда для волхвов: главное — им следовать, не вдаваясь в подробности. Вот на обложке написано: “Русская литература”, а внутри на самом деле мировая. Но зачем цепляться к мелочам?

Само стихотворение начало оставлять осадочек после вопросов. Сложное оно для шестиклассников. Три страницы поэтического текста, достаточно замороченного. Причём если глазами стих читается ещё нормально, то вслух, на язык (а именно так читают в школе) ложится тяжко. Тут ещё список непонятных слов, и за каждым надо нырять в словарик или гуглить. Да простят меня адепты русской речи, но стихотворение явно не для шестого класса.

Ладно, продрались, вчитались, обсудили, выяснили, прошлись начисто. Хотя чтением с наслаждением это не назовешь.

Смахиваю трудовой пот и ласково говорю, что на вопросы после текста быстренько отвечаем и идём печь пряники под елку. И вот тут мамаша села в калошу.

Я справилась только с первым вопросом-рекомендацией: прочитать в хрестоматии легенду о рождении Иисуса. Второй вопрос: составить… диаграмму Венна или концептуальную таблицу, чтобы сравнить стихотворение и легенду. Естественно, что это такое, мой шестиклассник не очень понимает. Значит, это не тот инструмент, которым удобно пользоваться учителю, а лишь засорение учебника, придание процессу изучения литературы псевдонаучной мистики. А я убеждена, что литература в школе — это в первую очередь повод говорить и слушать друг друга.

С третьим вопросом — сравнение легенды и стихотворения — мы справляемся. Хотя мне непонятно, как можно сравнивать поэзию и миф? Типа найдите список отличий? Как минимум некорректная постановка.

Ещё один человеческий вопрос и затем два, вводящие в ступор: “Составьте градационную карту использованных сравнений при описании звезды” и “Придумайте психорисунок на тему “Что такое чудо?”.

Я понимаю, может, составители подразумевали что-то доброе и хорошее, придумывая такие вопросы, может, они просто очень учёные, но уверена, что все сложное можно и нужно переводить на нормальный человеческий язык, чтобы из детей не вырастали потом коучи-фасилитаторы, живущие от экспириенса до челленджа.

Кто ясно мыслит — ясно излагает. Не мной придумано. Короче, не справилась я с заданиями, только пришла в ярость, потому что терпеть не могу умное пустословие. И получается, что новые учебники, даже по гуманитарным предметам, написаны замороченным, диким, наукообразным языком. Более того, возникает привычка не доверять и опускать часть этих казенных заданий. Эта вечная наша раздвоенность, когда прописываются правила, не приспособленные для человека, а мы потом их аккуратно обходим.

Разве функциональная грамотность — это знание названий таблиц и градационных карт, а не умение простым языком сказать, что тронуло, а что нет? Какое слово захотелось покатать на языке, произнести ещё раз, какая деталь биографии писателя удивила? С чем из прочитанного перекликается произведение? Или, может, разложив по таблицам, дети вгрызаются в классиков с удвоенной силой?

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, журналист