Я делаю операции по пересадке печени и почек уже десять лет и каждый день общаюсь с людьми, которые ждут своей трансплантации. Это их единственный шанс жить. Хорошо жить, полноценно: работать, влюбляться, рожать детей, путешествовать. Они всегда надеются — это читается в их глазах. Но везёт не всем… Ежегодно в листе ожидания на операцию по пересадке органов в Казахстане стоит около пяти тысяч человек.

20-30 процентов из них умирают, не дождавшись её.

Я хочу, чтобы все осознавали: эти операции нужны не врачам (нам и без того хватает работы) — они нужны людям! Когда ты близко сталкиваешься с этой проблемой, то понимаешь, что можно изменить ситуацию и спасти чью-то жизнь. И начинаешь действовать.

Сейчас в нашей стране активно обсуждается Кодекс “О здоровье народа и системе здравоохранения”. Я предложил внести в него поправки, связанные с трансплантацией органов.

Если говорить о посмертном донорстве, то у нас, как и в большинстве стран мира, с 2005 года действует закон презумпции согласия. Что это значит? Если комиссия врачей констатировала смерть мозга у пациента, то они имеют право без согласия родственников забрать у умершего органы для последующей пересадки. На практике этого не происходит — врачи боятся так поступать. Но и операции делать нужно — пациенты ждут донорское сердце, лёгкие или почку. Чтобы обезопасить себя, хирурги спрашивают разрешение родственников на изъятие органов умершего пациента. На мой взгляд, это кощунство: люди только что потеряли близкого, а тут врачи… Так не делают ни в одной стране мира. Мы все смешали в одну кучу, поэтому трансплантация в нашей стране и не идёт. И не пойдет, пока закон говорит одно, а мы делаем другое.

Так как у нас действует презумпция согласия, априори у каждого после смерти можно изъять органы. Но у тех, кто против этого, нет возможности обозначить свою позицию при жизни. Можно, конечно, пойти к нотариусу и составить соответствующий документ, но не будешь же ты всё время носить его с собой.

Я предлагаю более простой вариант: создать базу данных тех, кто не хотел бы стать донором. Нужно будет прийти в ЦОН или поликлинику — сейчас этот вопрос решается — и попросить внести свои данные в эту базу. Тогда и врачи будут защищены. Главное, правильно донести это до людей, чтобы они понимали, что эти органы могут спасти чью-то жизнь. У нас же пока все, что касается трансплантации, принимается в штыки. И на это, конечно, есть свои причины. Связаны они в первую очередь с пересадкой органов от живых доноров.

В законе говорится: “Живым донором может быть человек, который является генетическим родственником реципиента или имеет тканевую совместимость с ним”. По большому счету, закон позволяет (почему и идут кривотолки вокруг этой темы) брать органы у любого человека, главное, чтобы была совместимость. А если это так, то мы не можем исключать вероятности, что донор получит вознаграждение — из-за чего и возникают скандалы.

Сколько раз ко мне приходили пациенты, и из других стран в том числе, и я видел, что это не просто отношения, когда один человек безвозмездно отдает почку другому, — там коммерция. Я всегда отказываю. Хотя у них может быть тканевая совместимость. Мне уже говорили: “Вы не имеете права, закон позволяет проводить такие трансплантации. Мы в суд подадим!” Но я понимаю, что любая такая операция чревата последствиями. Всегда требую документальное подтверждение родства, прошу привести родственников, знакомых, принести детские и юношеские фотографии.

Вообще, когда говоришь о вознаграждении, связанном с донорством, всегда ходишь по краю. Кто гарантирует, что брат не заплатит за почку сестре или племяннику? Ничего нельзя исключать. Но все же и этот пункт закона нужно менять, чтобы свести к минимуму возможность коммерциализации. В Казахстане очень сильны родственные связи. Я предлагаю ввести понятие трёх категорий родства (дети, родители, родные и двоюродные братья и сестры; племянники и племянницы; тети и дяди) и закрепить норму о том, что только эти люди могут быть прижизненными донорами. Родство, конечно, нужно будет доказывать документально, но друг или знакомый, как сейчас у нас бывает, отдать орган уже не сможет.

Закон нельзя будет трактовать так, как удобно. Это в корне изменит ситуацию в транспланталогии: врачи будут защищены и мы сможем спасти тех людей, которые сейчас умирают, не дождавшись операции.

Болатбек БАЙМАХАНОВ, ведущий трансплантолог Казахстана, председатель правления АО “Национальный научный центр хирургии” им. А.Н. Сызганова