Недавно наша фракция предложила привязать накопления казахстанцев, в первую очередь банковские вклады и пенсионные отчисления, к валютному курсу. Так можно было бы их защитить. Но правительство эту инициативу не поддержало. Позиция Министерства национальной экономики неизменна: население тратит в тенге, стало быть, на курс доллара не нужно обращать внимания. Аргумент, мягко говоря, спорный.

Когда за короткий срок национальная валюта обесценивается больше чем на 10 процентов (а если брать более длинный период, то в разы), нельзя продолжать делать вид, что ничего не произошло. Мы ведь существуем не в изоляции, а наша валюта — часть мировой финансовой системы. Это в Советском Союзе можно было не переживать за курс доллара, а сейчас это важнейший реальный индикатор, поскольку “зеленый” — инструмент расчета во внешней торговле. И это нельзя сбрасывать со счетов. За январь-июль нынешнего года Казах­стан ввез зарубежных товаров на 18 миллиардов долларов (на 1,7 миллиарда больше, чем за аналогичный период прошлого года). Из них продовольствия — на 2,1 миллиарда, продукции химпрома (от удобрений до бытовой химии) — на 3 миллиарда, одежды и обуви — на 660 миллионов, стройматериалов — на 280 миллионов.

Рост курса доллара на 50 тенге означает, что переплата на весь этот импорт составит 900 миллиардов тенге. Эти деньги не появятся из воздуха. Так или иначе они станут дополнительной нагрузкой на экономику, девальвационным налогом. Безусловно, ослабление национальной валюты скажется на стоимости импорта по-разному. Последствия для цены потребительских товаров мы ощутим быстрее. Подорожание инвестиционных товаров, которые используются в производстве, почувствуем не сразу, но со временем это неминуемо произойдет. Рост цен на оборудование, запчасти, сырье рано или поздно ляжет на конечных покупателей. Поэтому защита от падения покупательной способности национальной валюты — это важнейшая экономическая задача. В США выпускают специальные ценные бумаги, защищенные от инфляции и привязанные к индексу потребительских цен. Американцам проще — они сами печатают доллары. Нам же нужно защищаться не только от инфляции, но и от девальвации. И вторая является более объективным показателем, чем первая. Да, пенсионные накопления у нас официально защищены от инфляции. Но вопрос в том, как она рассчитывается. Действующая методика не позволяет дать реальную картину роста цен, будучи “средней температурой по больнице”.

Но важнее другое — доверие к национальной валюте. Девальвация действует на неё разрушительно. Официально мы видим процесс дедолларизации (доля срочных банковских вкладов в тенге растёт и с июня уже превысила половину), но на деле понимаем, что причина не в доверии, а в безысходности. Вознаграждение по депозитам в долларах и евро почти нулевое, что лишает такие финансовые инструменты смысла. Поэтому общий объём валютных вкладов снижается по мере того, как заканчиваются сроки действия ранее оформленных депозитов. В целом же объём вкладов с учетом тех, что были сделаны в тенге, вырос лишь на 3 процента. Это слабый инерционный рост, учитывая, что других инструментов инвестирования своих средств у населения, собственно говоря, нет.

Если же говорить о пенсионных накоплениях, то мы видим, что объём добровольных взносов с начала года увеличился всего на 99 миллионов тенге, а их доля в целом составляет даже не десятые, а сотые доли процента. И опять же все из-за отсутствия доверия к национальной валюте. А ведь это важнейший фактор в экономике. И его воздействие на неё гораздо глубже, чем официальный курс инфляции. На ожиданиях обесценивания тенге и роста цен каждый из участников товарных цепочек закладывает все свои риски стоимости. Они хуже любых административных барьеров тормозят кредиты, инвестиции, новые бизнес-проекты и подкармливают различных спекулянтов. Поэтому хотелось бы, чтобы правительство взглянуло на проблему шире. Вопрос не в том, чтобы просто привязать накопления в тенге к доллару, а в том, чтобы кардинально решить проблему доверия к национальной валюте.

Айкын КОНУРОВ, мажилисмен, руководитель фракции “Народные коммунисты”