Пролетело третье воскресенье июня и вместе с ним День медицинского работника. Кому-то из специалистов в белых халатах дали грамоты и премии, подавляющему же большинству, как всегда, достались тёплые поздравления от друзей и родственников.

Мы все вынуждены обращаться к врачам, кто-то — реже (везунчики!), кто-то — чаще. Моя семья не исключение. И вот одно наблюдение в последнее время меня сильно тревожит: это возраст наших замечательных докторов. Кардиологу, которому мы с мужем доверяем сохранность наших “пламенных моторов”, под 60 лет, педиатру, что лечит нашего ребёнка с двух лет, скоро на пенсию, невропатологу слегка за 60, а офтальмологу уже перевалило за 70. Список можно продолжить, вспомнив возраст сосудистого хирурга и гинеколога. И взгрустнуть по ушедшим в мир иной лору и врачу УЗИ.

Но такова неприглядная реальность: подавляющее большинство эскулапов, которым мы доверяем своё драгоценное здоровье, — люди предпенсионного возраста. А значит, через каких-то пару, может, пятерку лет мы останемся без высококвалифицированных специалистов. Очереди и записи к ним на приём (порой чуть ли не за месяц) свидетельствуют о том, что таких семей, как мы, очень-очень много.

Нет, не всегда мы обращались только к врачам в возрасте. Встречались нам и молодые. Причём очень талантливые, квалифицированные и отличные специалисты! Я с огромной благодарностью вспоминаю потрясающего врача-педиатра, которая вела моего ребёнка с рождения до двух лет. Умная молодая женщина чуть старше 30 лет, обожающая детей, знающая, кажется, выход из абсолютно любой ситуации (а с малышом до года они возникают чуть ли не еженедельно) и отвечающая на твои звонки в неурочное время, ушла из медицины в фармацевтическую компанию. Туда же, в индустрию лекарств, ушла моя любимая врач-пульмонолог, ставшая за долгие годы общения ближе любой подруги. Пять лет прошло, прежде чем я смогла найти ей замену — в большом двухмиллионном городе стоящих пульмонологов можно пересчитать по пальцам одной руки. Причём нашла его с помощью “старого”. Моя Марина Алексеевна хоть и ушла в фармкомпанию, но бросить вот так на произвол судьбы своих многочисленных больных не смогла (не такой она человек) и долгие годы подыскивала себе замену. Пока окончательно не убедилась, что все назначения “ее замены” выверены и абсолютно точны.

Разговорившись уже с новым пульмонологом по душам, я забес­покоилась, как бы и он не ушел из медицины. Судите сами: 30-летний мужчина получает в больнице зарплату в 60 тысяч тенге. И это после 8 лет учебы! Чтобы как-то прожить, он подрабатывает в частном медцентре, где получает ещё около 100 тысяч тенге. Пашет чуть ли не круглые сутки. И после всего получает заработок на уровне необразованного таксиста. Разве это правильно?! Ещё один пример: в детской горполиклинике рядом с нашим домом врач высшей категории с большим стажем имеет ставку в 92 000 тенге. Это без вычетов налогов и пенсионных отчислений.

Немного статистики: в Японии на здравоохранение тратится 10,23% ВВП, в Южной Корее — 7,37%, в Испании — 9,03%. В Казахстане в 2016 году на самую важную отрасль израсходовали всего 3,4% ВВП, и по этому уровню мы стоим в одном ряду с африканскими странами.

Во всем мире врачи — самые высокооплачиваемые специалисты. Стать доктором — огромнейший престиж. Везде. Только не у нас. После долгой учебы наши доктора получают сущие копейки на уровне уборщиц. О каком здоровье нации можно рассуждать? И кто будет лечить наших детей?! Ведь молодые врачи вынуждены уходить из медицины, а пожилые не смогут работать бесконечно.

Министр здравоохранения Биртанов, вам, сыну “детского педиатра”, как вы сами сказали, не стыдно?

Депутаты, акимы и министры, а вам не стыдно?! С кого вы будете собирать налоги и на что жить, если вся нация разом захворает? Лечить-то нас скоро будет некому.

Саида СУЛЕЕВА, журналист