Моя свекровь была женщиной в высшей степени толерантной.

Как-то в соседнем переулке нашей махали случилось из ряда вон выходящее событие: зять поднял руку на тещу. Это стало достоянием общественности, поделив женскую его часть на два непримиримых лагеря. Одни встали горой за тещу, другие — за зятя. Старая карга сама, мол, довела мужика. И только моя свекровь: “Бывает! Чужая семья — потемки!”

Или вот, подруга ко мне приехала неожиданно с каким-то незнакомым мужчиной. За год до этого она к нам с мужем приезжала. Весь год потом свекровь восторгалась, какая они хорошая пара. Тут она с другим заявляется. Сама ещё с мужем не разошлась, и мы даже не знали об этих планах. Впоследствии она за этого любовника замуж вышла, но в тот момент это была такая подстава! Если бы мы с мужем жили отдельно, тогда куда ни шло. А тут свекровь моя ходит, которая подруге с мужем собственноручно постель стелила. Я чуть сквозь землю не провалилась. Хочу выговорить подруге, а она просто прилипла к этому своему, господи прости, хахалю. Я злюсь, а подруга ничего не видит. Она вообще ничего вокруг не видит. Совсем башку ей снесло! Я вышла на кухню, мечусь, дергаюсь там. Вдруг свекровь входит и говорит: “Все нормально. Бывает! Не такое видали!”

Я уж думала, её ничем не удивишь. А однажды сосед рассказал, как он ездил в какое-то село и там ему знакомые не предложили переночевать. Вот тут моя железобетонная свекровь заохала и заахала. Не может быть! Да разве так бывает? Это зачем они на душу грех-то такой непостижимый взяли? Все, это конец. Это начало конца. Не иначе, как аќыр заман надвигается!

А она ведь была из тех, кто даже в том, что рухнул Союз нерушимый, ничего трагического не увидела. Вспомнила только, что её за горсть пшеницы чуть в лагеря не упекли, и сказала: “Ну и ладно!”

Подружка моя, дурная, с любовником при действующем муже к нам прикатила — и тоже ладно. Зять на тещу руку поднял — тоже ничего. Бывает! Не на гостя же, в конце концов.

А вот не принять кого-то у себя — это бесчеловечный, безнравственный поступок, грех, уят и подрыв всех устоев. Такая вот

иерархия ценностей!

О сколько почётных сыбаѓа, жанбасов и ортан жіліков хранил наш холодильник! Есть их самим у нас считалось кощунством. С голоду умри, но сыбаѓа не тронь! Однажды я, неопытная ещё, когда только приехала в дом к родителям мужа, сварила сразу три жанбаса. Уважила, так сказать, себя и свою семью на полную катушку. Свекровь побледнела аж, когда я подала бешбармак с тремя жанбасами, а свекор захохотал: “Вот подфартило так подфартило, отродясь за своим дастарханом жанбаса не ел!” Много лет после этого мясо для приготовления свекровь мне выделяла сама. Да и я от греха подальше самостоятельно в морозилку не лезла.

Если гости приезжали, когда я была на работе, свекровь звонила мне и говорила: “Үйде кісі бар”. Что означает, что у нас дома люди, в смысле человечища и посланники бога. И чтобы я не задерживалась, неспешно, как обычно, не шла, а сидела в готовности “На старт! Внимание!”. А в 18.00 — “Марш!” так, чтобы пятки сверкали.

Вот однажды свекровь мне звонит и говорит: “Үйде кісі бар”. Я ровно в шесть с работы выбегаю. Не через ворота, а огородами, через дырку в ограждении, чтобы не столкнуться с машиной главного врача, да на ходу в тронувшийся автобус залетаю. Приезжаю домой, свекровь с каким-то незнакомым аташкой чинно чай пьёт. Мясо уже варится. Я тесто месить да катать. Дождались, когда муж с работы пришел, аташку мясом накормили. Снова чай подали. Я чайник свекрови пододвинула, а сама посуду мыть пошла. Вдруг свекровь выходит и спрашивает: “Кто это?”

Вот тебе на! Пятый час болтают, а она даже не знает, кто это. А я откуда знаю?

Свекровь говорит: “Не могу вспомнить, кто он, спросить, не накормив, неудобно было”. “Ну вот накормили же, чаем дважды напоили, теперь уже спрашивайте”, — говорю я.

Свекровь идёт опять к гостю и, только когда он уже допил последнюю чашку и дал бата дастархану, нерешительно, смущаясь, спрашивает, есть ли у него буйымтай. Что означает, по делу ли он к нам пожаловал или просто от нечего делать. А аташка говорит: “Нет у меня никакого буйымтая, я к вашему соседу приехал, а его дома нет. А теперь поздно уже, отвезите меня в сельпо и посадите на автобус до Каратау…” Тут у нас немая сцена... но делать нечего, повезли аташку в сельпо.

Сначала, конечно, как следует поуговаривали остаться. Он же хоть и соседский, а всё-таки ГОСТЬ!

Кемен БАЙЖАРАСОВА, врач, писатель, Алматы