Модернизация сознания невозможна без изменения ряда привычек и стереотипов — один из пунктов программы, озвученной президентом. И как нам быть, если ряд привычек уже довольно плотно в нас засел, а стереотипы пугают своей нерушимостью?

К примеру, привычка брать взятки (да что греха таить — и давать тоже) и стереотип, что любой чиновник — коррупционер. Хорошие привычки формируются очень долго, а плохие — при первом конверте. Впору уже выдумывать какие-то пластыри: наклеил на шею — и воротит от взяток. Или же устраивать коучер-лекции “Как излечиться от коррупции за девяносто дней”. Кстати, неплохая идея для наноразработок и психологических исследований.

Но порой за различными привычками и обычаями у разных народов стоят конкретные люди. Так, говорят, что у сэппуку, ритуального самоубийства, которое некогда было распространенной привычкой у японской знати, есть точная дата возникновения и первопроходец — некто Минамото-но Тамэтомо, побежденный в битве и решивший свести счеты с жизнью, чтобы избежать позора плена. Есть даже точка зрения, согласно которой сэппуку усиленно насаждалось религиозными догматами буддизма. Тоже своего рода программа по модернизации сознания. Но это в далекой и древней Японии.

Мы же общество современное и уже пережившее несколько модернизаций. И понятие позора у нас приобрело свой особый смысл, где позор — это жить на одну зарплату. И в отличие от дикого обряда древних японцев у нас появляется своя особая привычка — вовремя написать заявление “по собственному” — за два дня до ареста, дабы не запятнать честь и достоинство того ведомства, которое кормило. Или же раскаяться в содеянном с надеж­дой на снисхождение самого гуманного суда в мире, да будет ему здравие.

Прецедент уже есть, осталось только взять на вооружение. Ведь в гуманном обществе нет ничего лучше осознания собственной вины. Куда там кровавому японскому обряду до высокого чувства раскаяния коррупционера. Так и у нас модернизация сознания может дойти до неожиданного появления целой плеяды “голубых воришек”. По следам, так сказать, завхоза Александра Яковлевича из “Двенадцати стульев”. Все существо которых будет протестовать против коррупции, но не брать взяток они не смогут. Так и будут мучиться. И появится у нас особый обычай раскаяния на суде с последующим освобождением. Ведь повинную голову меч не сечет. А хотелось бы по-другому.

...Он стоял перед окном. Ворот сшитой на заказ рубашки нещадно сдавливал горло, как петля. Молодой чиновник был погружен в свои мысли. Вернее, он был удручен только одной мыслью: как это произошло? Ведь совершенно другому его учили на народные деньги в заграничном университете. Его учили эффективному управлению, тонкостям менеджмента и как успешно добиться экономического расцвета в короткие сроки. А тут... Черт дернул. Может, из-за давления многочисленных родственников? Мол, хлебное место, молодец, теперь заживём. Может, предшественник сбил с толку? Когда уходил, заговорщически подмигнул: мол, не теряйся, делай все правильно — и будешь в шоколаде. Может, все вкупе. Только теперь этот толстый конверт с купюрами очень жег совесть. Молодой чиновник подошел к шифоньеру и достал оттуда небольшой ящичек, некогда презентованный в одной очень важной командировке.

В ящичке на бархатной подушечке лежал танто (короткий меч) в ножнах, а на обратной стороне крышки — гравюра портрета Мина-мото-но Тамэтомо и пара замыс­ловатых иероглифов, которые переводились просто: “Честь превыше всего”.

Денис НАТОЧИЕВ, менеджер