В последние годы всевозможные программы развития казахского языка не дали должного эффекта. Ежегодно государство выделяет огромные деньги на бесплатное изучение казахского языка, издание литературы.

Однако на таких бесплатных курсах преподают молодые специалисты без должного опыта, а заявленные доктора филологических наук остаются лишь на бумаге — в конкурсной заявке. Деньги, выделяемые на издание книг, разворовываются, выпускаются биографии малоизвестных людей, которые потом дарятся на узких внутрисемейных мероприятиях. Для чиновника отсутствует разница, наваривается ли он на строительстве завода, на питании детей в школе или на развитии родного языка. Коррумпированный чиновник хуже врага.

Решение о переходе на латиницу сопровождается тем, что в последние годы филологи так увлеклись переводом, что на казахский язык перевели даже интернациональные слова “интернет”, “жираф” и т. д. Учебники и книги, переведенные на казахский язык, зачастую содержат неправильную, искаженную информацию, воспринимать которую очень сложно.

Таким образом, нынешний переход на латиницу застал русскоязычное население страны в основном на той же позиции, что и в 1991 году — как не владели казахским языком на должном уровне, так и не владеют. Думаю, латинизация казахского языка и активная популяризация реформы позволят повысить интерес к изучению государственного языка как внутри страны, так и за её пределами.

Латинизация законотворческого процесса на казахском языке позволит сдвинуть с мертвой точки проблему разработки текстов законопроектов с нуля на казахском языке. К сожалению, за последние 25 лет с нуля на казахском языке было разработано 3-4 закона. Среди них закон “О правах ребёнка”, который носит декларативный характер. Остальные законы разрабатываются на русском языке, а затем переводятся на казахский. Это колоссальный труд небольшой группы переводчиков и профессионалов-лингвистов. Не все в курсе, как им приходилось и иногда приходится работать и днём и ночью, чтобы срочно перевести очередную поправку с русского на казахский язык. Разработка и обсуждение практически всех кодексов и других важных законодательных актов ведётся на русском языке.

С чем это связано?

Во-первых, хотя в стране очень много вузов, в которых осуществляется подготовка юристов (бакалавров, магистров) на казахском языке, основная часть таких выпускников не смогла запустить процесс разработки законопроектов с нуля на казахском языке. На казахском языке очень мало юридической литературы, англоязычные и франкоязычные книги по юриспруденции качественно переведены лишь на русский язык.

Во-вторых, некоторые кандидаты и доктора юридических наук, защитившие диссертации на казахском языке, успешно переписали (украли) чужие научные труды путём их перевода на казахский язык. Однако такие “ученые” благополучно занимают должности в вузах, научных учреждениях и органах власти, не прилагая усилий для собственного развития и совершенствования. Кстати, такие “ученые” преподают на юридических факультетах страны на казахскоя языке.

В-третьих, государство в последние годы не беспокоилось о том, чтобы в стране сложились фундаментальные научные школы по юридическим наукам, а коррупция в системе подготовки научных кадров способствовала подрыву правовой науки. Это стало одной из причин выезда казахстанских ребят на учебу в зарубежные вузы для написания и защиты диссертаций. Некоторые толковые казахскоязычные ребята из-за коррупции в стране были вынуждены уйти из науки в другую сферу деятельности.

Считаю, что при обсуждении программы и методики перехода на латиницу следует проговаривать все проблемные вопросы и риски без оскорблений и угроз. Знаю, что некоторые русскоязычные казахи публично не озвучивают сомнения, суждения по данному вопросу из страха быть названными непатриотами.

Мереке ГАБДУАЛИЕВ, кандидат юридических наук, директор общественного фонда “Институт развития конституционализма и демократии”