Агентство Казахстана по делам государственной службы и противодействию коррупции на прошлой неделе предложило усовершенствовать порядок отбора государственных служащих в управленческий корпус “А”.

Действующая модель основана на лучшем мировом опыте — сначала все участники конкурса проходят тестирование на знание законов, и только те, кто набрал необходимый порог, лучшие, становятся кандидатами на должность и идут на собеседование. Из них комиссия может отобрать себе подходящего под требования. Агентство же предлагает другой подход: сначала комиссия отбирает из всех участников тех, кто им подходит, и только потом учитывается их знание законов.

Вроде небольшая смысловая разница: выбрать среди лучших или лучших среди отобранных. Но считаю, что предлагаемое ново­введение будет коррупционной нормой. Ведь основная проблема для госслужбы — некомпетентные сотрудники. Как правило, их принимают по принципу личной преданности. Такой выполняет задания шефа, не задумываясь о последствиях. А иначе зачем? До сих пор главным препятствием протащить “своего” было то, что сначала надо было пройти тестирование в независимом цент­ре. Слабые кандидаты отсеивались сразу. Некоторые не решались идти. Зато у других участников “со стороны” появлялся шанс.

Из своего личного опыта. В 2000 году впервые объявили конкурсы на должность начальников областных управлений. Недоверие преобладало. Аргумент — там все уже заранее решено. Когда я сдал документы, коллеги отговаривали. Ведь из шести участников самым молодым, нетитулованным был я. Но пятеро не смогли пройти тест. На собеседовании я был один. Многие удивились — как обычный консультант орготдела стал начальником ключевого управления! Тогда у многих молодых специалистов появилась надежда на то, что если ты компетентен, то сможешь сделать карьеру.

С тех пор более 600 тысяч граждан прошли тестирование. Тест стал серьёзным фильтром. Если в начале почти семеро из десяти удачно его проходили, то сейчас только каждый третий. Приток кадров “извне” государственной службы за эти годы вырос в два раза. Вопрос об изменениях возник в 2013 году, когда 56 действующих акимов и председателей комитетов не смогли пройти тест в корпус “А”. Аргумент: “ценные специалисты, обладающие управленческими навыками и практическим опытом работы”, из-за какой-то пары баллов не смогли продолжить работу. Но это не совсем так. Речь не идёт о необходимости знания наизусть 100 процентов текстов законов. Надо было ответить хотя бы на половину вопросов, из четырёх предложенных вариантов ответов выбрав правильный.

Их оправдывают: им некогда читать законы, но зато они талантливые управленцы. Но ведь такой недостаточно компетентный так науправляет, что потом долго придётся исправлять ситуацию. Примеров немало. Это опасно. То же самое, если доверить неграмотному врачу здоровье пациента, недоученному учителю — будущее детей или водителю, не знающему правила, — свою семью.

А у чиновников такого ранга ответственности больше — они вершат судьбы людей, управляют целыми отраслями. К сожалению, этап собеседования возможности справедливого отбора пока не даёт. Больше всего жалоб именно на эту процедуру. Там могут отсеять любого. Да и судьи кто? В составе комиссий обычные чиновники (не психологи и эксперты). Если даже предположить отсутствие человеческого фактора (субъективных оценок), то у нас пока нет в применении современных методик оценки компетентности через собеседование. Кстати, тесты для акимов, в отсутствие прямых выборов, стали хорошей альтернативой. Народ теперь лучше знает “своих героев”. И на места тех, кто не прошел, было кого отобрать. Но машина отбора дала сбой. Около 50 процентов кадров, состоящих в резерве в корпусе “А”, так и остались невостребованными.

А это же лучшие из лучших. Почему их не берут? Ждут, пока повторно не пройдут те, которые провалили в первый раз. А они надеются на то, что изменят правила или отменят тест. Вот это должно нас тревожить больше. Так что принцип меритократии, который был заявлен ещё в начале реформ в 1998 году, должен оставаться базовым. Иначе мы откатимся далеко назад.

Мурат АБЕНОВ, председатель совета директоров АО “Национальный центр “Өpлеу”