Во время интернет-конференции председатель Верховного суда Кайрат МАМИ прокомментировал вопрос телезрителя Первого канала “Евразия” о снятии моратория на смертную казнь, сказав, что эта мера не остановит преступников. Однако добавил, что этот вопрос надо изучить и затем принять конкретное решение. То есть, насколько я понял, вопрос открыт.

А из других ответов на вопросы, в частности на вопрос Республиканской коллегии адвокатов, где председатель Верховного суда был более категоричен и непоколебим, я сделал для себя вывод, что решение вопроса может быть и положительным.

Волна насилия захлестнула Казахстан в последнее время, причём во многих случаях насилия извращенного. Тут и педофилы, и убийцы, и террористы. И можно понять обычных граждан, их эмоциональное состояние, связанное со страхом за своих близких. Но иллюзия того, что смертная казнь остановит эту волну, не имеет под собой почвы.

Лично я против смертной казни по нескольким причинам. Во-первых, наличие исключительной меры наказания в виде расстрела не остановит ни педофилов, ни маньяков по причине того, что они являются больными людьми. Ими руководит безумие. То же самое можно сказать и о террористах, которые в большинстве случаев зомбированы и одержимы. Для них смерть во имя идеи есть высшее достижение. Поэтому для этой категории людей смерть не является устрашающим рубежом.

Во-вторых, само наказание в виде смертной казни, на мой взгляд, не является наказанием, а является местью со стороны общества. Человек, приговоренный к смерти (террорист, наркобарон и прочий сброд), имеет слишком мало времени на осознание своих злодеяний. Перебоялся, получил пулю в затылок — и все. Нет мучений. А пожизненное заключение в каменном мешке без доступа к информации, с прогулками во дворе по тридцать минут (но только не с такими условиями, как у Брейвика — никакого телевизора в камере и спортивных тренажеров) без возможности общаться с людьми и осознание того, что нет этому конца до самой смерти - вот где наказание. Тут преступник сам на себя готов наложить руки. Без участия государства.

Многие апеллируют ещё к тому, что не готовы как законопослушные налогоплательщики содержать убийц и маньяков. На мой взгляд, это не такие большие траты. Мы в последнее время гораздо более затратные проекты либо поддерживаем, либо пропускаем мимо своего внимания.

И, наконец, самая главная причина, почему я против. Это несовершенство правоохранительной системы. Можно найти массу примеров этому. По громкому делу Геннадия МИХАСЕВИЧА, совершившего тридцать шесть доказанных убийств в период с 1971 по 1984 год, было осуждено аж 14 человек. Один из них был казнен. Вместо ЧИКАТИЛО, до его поимки, был расстрелян невиновный КУЗНЕЦОВ. Если покопаться в современной истории Казахстана, можно найти массу спорных смертных приговоров.

Но не надо думать, что только на постсоветском пространстве правоохранительная система несовершенна. Она несовершенна в принципе. В США за последние 40 лет по ошибке приговорили к смерт­ной казни 27 человек. К такому выводу пришли эксперты ФБР.

В свою очередь, если человек отбывает пожизненное наказание и не виновен, у него есть надежда, что настоящего преступника все же найдут и справедливость восторжествует. А воскрешать невинно казненных человечество пока ещё не научилось.

Я понимаю, что многие скептически отнесутся к моему мнению. Мол, окажись я сам на месте жерт­вы или кто-нибудь из моих близких пострадал бы от рук маньяка или террориста, то я бы заговорил иначе. Скажу честно: если, не дай бог, подобное горе коснется моих близких, я сам буду готов убить виновника. Но я человек и имею право на эмоции. Государство не имеет такого права. Государство обязано решать подобные вопросы с холодным рассудком и отдавать отчет в том, что наличие смертной казни сопряжено с осуждёнными и казненными по ошибке людьми. Этого не надо забывать никогда.

Денис НАТОЧИЕВ, менеджер