Весёлый и честный человек — огромная редкость. Достаточно вдуматься в смысл этих слов. А весёлый и честный писатель — это редкость неимоверная. Потому что…

Да прежде всего потому, что “мысль изреченная есть ложь”. Литература по большому счету — ложь великая. Слова, связанные между собой, разноцветные или тусклые, весёлые или грустные, но всегда загадочные, не всегда объяснимые даже лучшими критиками и литературоведами. Как объ­яснить и определить стиль крупного писателя? Да почти никак. Он берет тебя за руку и ведёт в свой придуманный мир, и даже если он сугубый реалист, все равно этот мир волшебный. Некоторые писатели умеют захватить читателя сразу, с первой фразы, с первых звуков. Именно таким был Фазиль Искандер.

Читать его приятно (мне, во всяком случае) на уровне даже физио­логическом. До чего ловкие фразы — а ведь отличительная черта его стиля как раз простота. Не та примитивная простота в смысле “ну прямо как в жизни”, а простота отточенного кинжала. Да, каюсь, не смогла удержаться от “кавказского” сравнения. Именно лезвие кинжала, которым можно и человека зарезать, и помидорку покромсать, и посох выстругать. Никакая работа для него не будет унизительной, он приемлет все, не роняя своего достоинства и как бы тихонько посмеиваясь-посверкивая на солнце. Дескать, вот он я, прямой, честный и открытый. И если ты настоящий — возьми меня в руки, всмотрись-вчитайся, посмейся со мной или задумайся, но не пытайся найти во мне то, чего нет. Ложных красивостей, псевдомудрости, зауми и литературного снобизма.

Простота и кажущаяся наивность его стиля не значат намеренного угождения вкусам невзыскательной публики. Искандер не чурается сложносочиненных мыслей и умных слов. Да он вообще ничего и никого не чурается. Как и его знаменитый герой, дядя Сандро, он поглядывает на читателей со страниц своих книг чуточку свысока, с прищуром, с тонкой невидимой усмешкой — и над собой, и над своими героями, и над нами.

И свой придуманный мир — Чегем, эндурцев, божественные описания абхазской природы — он рисует так правдиво и реалистично, что усомниться в их существовании невозможно. Многие спрашивали его в последние десятилетия жизни: не трудно ли вам описывать Абхазию, живя в Москве? С промельком лёгкой усмешки он отвечал, что совсем нетрудно. И правда. Он ведь описывал тот мир, который с детства впитала его душа. Мир, похожий на пеструю ткань, с многоголосьем разных языков, освещенный щедрым солнцем. Мир, населённый идеальными литературными героями, каждый из которых во много раз ярче, чем призрачные реальные люди, живущие и умирающие в безвестности каждую секунду.

Его прозу трудно назвать смешной в полном смысле этого слова. Но когда читаешь тексты Искандера — ловишь себя на том, что всё время улыбаешься. Они лишены эффектных гэгов, Искандер себя до них не роняет. Они — как кусок словесных сот, полных густого весёлого мёда. И не захочешь, а улыбнешься. И конечно — широкое дыхание. Я не знаю, как это объяснить. Но кажется, что и правда -

ты пьёшь вместе с напечатанными словами терпкий, вольный, сладкий горный воздух его родины, судя по всему, действительный источник знаменитого кавказского долголетия.

Судьба отмерила Искандеру долгий век — и человеческий, и писательский. И он отвечал ей сдержанной благодарностью. Судя по интервью — и по книгам, конечно, по книгам! — он и вправду чувствовал себя счастливым. И даже в самые тяжелые времена (а для писателя это всегда времена, когда его не публикуют) он умел уйти как бы внутрь себя, отгородиться от назойливой внешней жизни и получать величайшее наслаждение, доступное человеку. То есть придумывать, сочинять, писать. Создавать свои миры, простые и сложные одновременно.

Он публиковался в знаменитом самиздатовском альманахе “Метрополь”. В меру положенного ему таланта и вкуса отражал в текстах жизнь и историю общества. Его часто называют писателем-шестидесятником и даже диссидентом. Можно видеть его жизнь и творчество и под таким углом. Но в отличие от многих сверстников и коллег Фазиль Искандер оказался выше и шире штампов своей эпохи. Он просто большой хороший писатель. Честный в своём великом обмане и весёлый в своей доброте.

Лиля КАЛАУС, писатель, литературный критик